Кир Булычев. Сильнее зубра и слона
1
- Вам письмо, Мишенька, - прошелестела редакционная
секретарша, беленькое пушистое существо с детским точным
прозвищем Курочка.
Миша Стендаль поморщился. У него сидел пенсионер с
жалобой, шел солидный разговор о водопроводе, пенсионер
величал Мишеньку по отчеству, так что обращение Курочки было
неуместным.
- Положите на стол, Антонина Панфиловна, - сказал Миша.
Курочка вспыхнула от такого афронта и обиженно уцокала
каблучками из комнаты. Миша вздохнул, обратился к
пенсионеру:
- Продолжайте, я слушаю.
А сам покосился на письмо. Письмо было личное.
"Гор. Великий Гусляр. Редакция газеты "Гуслярское
знамя". Т. Стендалю М. А.".
Но главное, обратный адрес. Стендаль даже перестал
слушать пенсионера, только поддакивал и ждал момента, когда
можно будет письмо вскрыть. Обратный адрес был такой:
"Гуслярский район, Заболоцкое лесничество. Зайке Терентию
Артуровичу".
Терентий Зайка был старым знакомым Стендаля,
представителем семейства талантливых изобретателей. Месяца
три назад Зайка приезжал в город на самоходной русской печи
своего изобретения, и тогда Стендаль написал о нем яркий
очерк, который был перепечатан в сокращенном виде в
областной газете.
Стендаль давно просился к Зайкам в гости, ждал
приглашения. И вот письмо...
Наконец, пенсионер ушел. Стендаль сразу потянулся к
письму, вскрыл его и прочел следующее:
"Здравствуй, дорогой друг Михаил Бальзак!"
Слово "Бальзак" было аккуратно вычеркнуто и поверх
написано "Стендаль". Терентий вечно забывал, с каким
великим писателем Миша однофамилец, - рассеянность,
простительная для самородка.
"Пишет тебе Терентий Зайка, если вы меня не забыли.
Жизнь у нас тихая, природа начинает оживать после зимней
спячки, хотя до весны еще не близко. Зимний период для
нашей семьи выдался занятый. Надо подготовиться к лету, к
борьбе с лесными пожарами, вредными насекомыми и туристами,
подкармливаем диких животных, ведем текущие дела и немало
времени отдаем научной работе. Как вы знаете, Миша, наш
батя Артур Иванович, мой брат Василий и лично я склонны к
размышлениям. Раза два приезжали корреспонденты, жаль, что
тебя с ними не было, но мы с чужими людьми держим себя
сдержанно, потому что некоторые из них гоняются за
сенсацией. Печка наша на ходу, не жалуемся. Последние три
месяца мы посвятили биологии. Кое-чего добились. Если тебе
интересно, приезжай к нам в субботу или воскресенье, буду
ждать тебя с нетерпением, адрес ты знаешь.
Остаюсь преданный тебе друг Терентий".
От Гусляра до Заболотья полтора часа на автобусе, а
оттуда до кордона по проселку час пешком, если не будет
попутки.
Когда Стендаль, одурев от долгой езды и духоты, выбрался
из автобуса, его ждали.
Стоял хороший, яркий, морозный, искристый мартовский
день. Солнце светило по крышам, бросало сиреневые тени
голых деревьев на серебристый снег, посреди площади стояла
большая, беленая - на снегу не сразу различишь - русская
печь. В печке трепетал огонь, из трубы тянулся прозрачный
дымок, рядом с печкой стоял Терентий Зайка собственной
персоной в темном костюме, при галстуке, в блестящих
ботинках.
- Эй! - обрадовался корреспонденту - Терентий! Какими
судьбами? Не простудись!
- Здравствуйте, Миша, - ответил Терентий. - А я за
вами.
По площади шли люди, бежали дети, никто не обращал
внимания на русскую печь, на которой приехал Терентий. В
округе привыкли к чудачествам Заек, но уважали за талант и
добрый нрав.
В истории человечества встречаются гениальные
изобретатели. Порой они имеют обыкновение уединяться для
того, чтобы готовить гибель всему живому, или сходят с ума
от одиночества. Совсем иное дело Зайки. Эта дружная семья
состоит из Артура Ивановича, его сыновей Василия и Терентия,
а также из Васиной жены Клавдии. В обыденной жизни эта
семья ничем не отличается от окружающих Василий и Терентий
окончили в Заболотье среднюю школу, отслужили в армии,
работают, учатся заочно в лесотехническом институте.
Василий в этом году защищает диплом. Артуру Ивановичу не
пришлось получить высшего образования, война помешала.
Однако он начитан, способен к иностранным языкам. В лесной
глуши выучил английский, французский, японский, хинди,
санскрит, латынь и некоторые другие. Полиглотство Артура
Ивановича не пустое, оно направлено на чтение журналов и
научной литературы Василий и Терентий - верные помощники
отцу и мастера - золотые руки. В силу того, что они
работают коллективом, Зайкам удалось сделать некоторые
изобретения, которые не по зубам целым
научно-исследовательским институтам как у нас, так и за
рубежом. Клава в этом коллективе служит здоровой
оппозицией, критическим центром. Если она признала новую
работу, работе открывается широкая дорога. Если
забраковала, лучше сменить тему.
Есть в деятельности Заек и недостаток - мало кто с ней
знаком. Виной тому излишняя скромность. Они даже порой
заблуждаются, полагая: если что-то изобрели, значит, в
больших городах это давно известно.
Терентий принял у гостя из рук тяжелую сумку с
гостинцами и покачал головой:
- Зря вы себя так утруждали, Миша.
Стендаль забрался на лежанку, укутал ноги тулупом,
Терентий подбросил в печку дровишек. Печка немного
приподнялась на воздушной подушке, накренилась, сильнее
потянуло дымом. Терентий сидел спереди, свесив ноги и
управляя изящно вырезанными из дерева рычагами.
Печка шла мягко, километров сорок, не больше, ели
покачивали темными лапами, белки выбегали на дорогу,
приветствовали лесника взмахами хвостов.
- Ой! - сказал Стендаль. - Погляди.
На краю дороги стоял бурый медведь оранжевого цвета.
Медведь сложил на животе лапы и мычал, покачивая головой.
- Что, красиво? - спросил Терентий, притормаживая.
- Красиво! Да медведь-то оранжевый.
- Ясное дело, оранжевый, я не дальтоник, вижу.
Терентий метнул в медведя бубликом, тот подхватил
подарок и удалился в лес.
- Мы преследовали две цели, - сказал Терентий, прибавляя
скорость. - Во-первых, контроль над крупными хищниками.
Его издали видно, хочешь, наблюдай, хочешь, контролируй
численность.
- А вторая цель? - Оранжевая точка мелькнула в просвете
между стволов и исчезла.
- Вторая цель - создание новых мехов. Ты еще увидишь -
у нас два зеленых волка бегают.
- Это великолепно! - воскликнул Стендаль. - И цвет
крепко держится?
- Цвет натуральный. Другого не держим. А вот насчет
великолепно или нет, у нас разногласия.
- Почему же?
- А потому что медведю тоже питаться надо. На одних
ягодах не проживешь, а он теперь в лесу как светофор. Вот и
пришлось ему обратиться за помощью к людям. Подкармливаем.
Или вот взять, к примеру, зеленых волков...
И тут Стендаль увидел, что по дороге, низко опустив
головы и, вытянув в струнку хвосты, вслед за печкой несутся
два зеленых волка. Зрелище было почище, чем оранжевый
медведь.
- Вон они!
- Они, это точно. Не бойся, они не кусаются. Они
обедать торопятся.
И в самом деле, волки обогнали печку и пронеслись
дальше.
- Летом такому волку раздолье - маскировка в лучших
традициях. А зимой он как пальма на снегу. Тоже пришлось
взять на снабжение.
За такой беседой и коротали дорогу.
- А ты чего, Терентий, без пальто, в одном костюме? -
спросил Стендаль. - Тоже изобретение?
И уже догадывался: или в синем костюме Терентия
вживлены электрические нитки, или, может, вокруг него лежит
силовое поле.
- С детства, - ответил Терентий, - имеем обыкновение
обливаться холодной водой. Батя нас всегда в строгости
держал. Вася, тот раньше в проруби регулярно купался.
Теперь Клава возражает.
- Ясно, - сказал Стендаль с некоторым разочарованием.
Очень уж сложно сплеталось в Зайках научное, передовое с
обыденным.
Печка въехала в открытые ворота.
2
- Вы уж простите за нескромность, отведайте нашего,
домашнего, - сказал Артур Иванович, приглашая гостя за стол.
Стол был уставлен снедью.
Миловидная Клава в широких джинсах и белой, расшитой
большими цветами куртке навыпуск смущенно зарделась, когда
Стендаль похвалил пищу - телятину в кляре, артишоки,
малиновый мусс, протертый луковый суп и другие неприхотливые
достижения домашней кулинарии.
- А ты, Клавочка, не стесняйся, - сказал Василий, очень
похожий на младшего брата, такой же золотоволосый, тонкий и
аккуратный. - Гость воздает тебе должное. Чего уж
стесняться.
После сладкого Клава подала мужчинам кофе.
- Сами выращиваем кофе, - сказал Терентии. - В
теплицах, на гидропонике. Жаль, ты рано приехал, ананасы
еще не поспели. К апрелю первые пойдут.
- А мы ему в город пошлем, - сказал Артур Иванович. -
Пусть побалуется витаминами.
- Большое спасибо, - сказал Стендаль. Он наслаждался
уютом и гостеприимством Заек. От камина тянуло теплом, под
ногами лежали разноцветные экспериментальные шкуры диких
животных. В душе жило сладкое томительное ощущение грядущих
чудес.
Артур Иванович, словно угадав мысли Стендаля, произнес.
- Мы о вас, Миша, простите за прямоту, наслышаны от
Тереши. Он очень тепло отзывается.
- Ну что вы!
- И вот решили мы показать вам наши последние опыты, а
вы уж сами думайте, что достойно опубликования на страницах
прессы, а с чем еще надо погодить.
- Я готов! - Стендаль вскочил с мягкого кресла, готовый
к действиям.
3
Зайки вывели Стендаля на голубой заснеженный двор. Уже
вечерело. Примораживало. Солнце спустилось к вершинам
елей.
За высокой проволочной сеткой виднелось несколько темных
холмиков.
- Ну вот, - сказал Артур Иванович. - Полагаем,
простите, что это может вас заинтересовать. Поди сюда,
баловница.
Один из холмиков зашевелился, и из него вытянулась вверх
длинная шея с клювом на конце. Открылись стеклянные глупые
глаза, страус поднялся на ноги и медленно, словно делал
большое одолжение, подошел к загородке. Вид страуса был
несколько необычен, ибо он казался одетым в толстую шубу -
такие у него были длинные перья или шерсть, даже ноги были
укутаны. В мороз он чувствовал себя легко и вольно, не
подумаешь, что тропическое существо.
Артур Иванович угостил страуса конфетой и тот вежливо
взял ее сквозь сетку.
- Другие не встают, - сказал Артур Иванович, показывая
на остальные холмики, из которых выросли длинные шеи и клювы
повернулись к людям. - Другие на яйцах сидят. Это наше
главное достижение. Что морозоустойчивые - куда ни шло, но
что яйца на снегу научились высиживать - большое достижение.
С пингвинами скрещивали. Внешний вид и размеры страуса, а
повадки пингвиньи.
Стендаль смело сунул руку в загон, потрепал птицу по
клюву и чуть не лишился пальца.
- Осторожнее, - укорил его Василий. - Он чужих не
признает. Неукротимая птица.
- Значит, Миша, - подытожил Артур Иванович, - работаем
мы в двух основных направлениях. Первое направление ты
видал - это разноцветные животные. Вторая задача, которую
решаем, - продолжал Артур Иванович, - приближение некоторых
тропических животных, даже, простите за выражение,
экзотических, к нашим условиям.
- Замечательно,- сказал Стендаль. - Вы разрешите
написать об этом в нашей газете?
- Пиши, милый, - сказал Артур Иванович. - Пиши.
Поможешь преодолеть трудности по внедрению а жизнь.
Они пересекли двор, и пошли по просеке.
- А теперь, если хочешь, покажем тебе один незавершенный
опыт, - сказал Артур Иванович. - Не для публикации, а для
интереса.
Просека кончилась, упершись в поляну. Там находился
загон, обнесенный толстыми бревнами.
Посреди загона стоял зубр, какого Стендалю не
приходилось видеть даже в зоопарке. Ростом он превосходил
Стендаля, длиной достигал трех метров, морда у него была
тупая и безжалостная. Первобытное чудовище. Но, правда,
натурального цвета. Стендаль, хоть и не трус, отступил на
шаг от загородки.
- Внушает почтение? - спросил Терентий. - Вельзевулом
зовут.
Вельзевул оглядел присутствующих маленькими злыми
глазками и вдруг без предупреждения наклонил голову и
бросился на людей. Бревна, из которых была сложена
изгородь, содрогнулись от страшного удара, и по всему лесу
прокатился жуткий гул. С деревьев посыпался снег, взлетели
испуганно вороны. Зубр отошел на несколько шагов назад,
чтобы возобновить нападение.
- Дикая сила, - сказал уважительно Артур Иванович. Он
был здесь самый маленький, даже ниже и легче Клавочки, но
единственный не отпрянул назад, когда зубр штурмовал
бревенчатую преграду.
- Клава, ты готова?
- Готова.
- Смотри, осторожнее, - сказал Василий. Он был
серьезен.
Что-то будет, понял Стендаль. Клава подошла к изгороди,
оперлась рукой о бревно и легко перелетела в загон.
- Стойте! - вырвалось у Стендаля.
Но никто не поддержал его. Зубр медленно повел головой
в сторону Клавы, пытаясь уразуметь своим маленьким мозгом,
кто посмел нарушить его уединение.
- Ты, Миша, не беспокойся, мы не изверги, - улыбнулся
Терентий. - Мы Клаву любим.
- Обратите внимание, пресса, - сказал Артур Иванович. -
Это зрелище, простите за беспокойство, достойно внимания.
Клава спокойно ждала, пока зубр приблизится к ней. А
тогда сначала отступил для разгона и начал рыть снег
копытом.
И вдруг с глухим ревом бросился на Клаву.
Та стояла прямо, дубленка распахнулась, шапочка чуть
сбилась набок.
"Беги", - беззвучно шептал Стендаль.
Но Клавочка и не думала бежать. Она дотронулась
кончиками пальцев до рогов несущегося Вельзевула, и все
дальнейшее произошло так быстро, что Стендалю захотелось
закричать как при наблюдении хоккейного матча по телевизору
"Еще раз покажите! В замедленном темпе!"
Потому что Клава, взявшись за рога зубра, не только
остановила эту махину, но и умудрилась неуловимым движением
повалить зубра в снег.
И когда Стендаль опомнился, Клава уже стояла над тушей и
придерживала ладошкой голову своего противника.
- Отпустить? - крикнула Клава.
- Отпусти, чего животное унижать, - откликнулся Артур
Иванович. - И сюда беги, а то спохватится.
- Я быстро, - Клава отпустила зубра и легко побежала к
изгороди. Зубр и не думал подниматься, он лежал, моргал
глазками и переживал. Словно бандит, которому дал достойный
отпор маленький ребенок.
Клавдия уже стояла рядом с мужчинами.
- И что ты думаешь, Миша, по этому поводу? - спросил
Терентии.
- Ничего не думаю, - сознался Миша. - Она что какое-то
место знает, чтобы его выключить?
Клава весело засмеялась. Она приблизилась к журналисту,
дотронулась тонкими пальчиками до его груди, и в тот же
момент Стендаль понял, что поднимается в воздух. Земля
находилась где-то далеко внизу и притом была наклонена. Там
же, внизу, всей семьей стояли Зайки и, задрав головы,
улыбались. А Клава держала Стендаля над головой на одной
руке, и это не составляло для нее никаких трудностей, потому
что она при этом спросила гостя:
- А скажите, Миша, это правда, что в гуслярском
универмаге японские складные зонтики давали?
- Простите, я не в курсе, - откликнулся сверху Стендаль,
хотя положение, в котором он находился, не склоняло к беседе
о японских зонтиках.
- Отпусти его, Клава, - сказал Артур Иванович. - Он уже
убедился. А то наука превращается в дешевые шутки.
Клава осторожно поставила Стендаля на снег.
- Пошли домой, - сказала она. - Надо мне отдохнуть.
Зубр медленно поднимался на ноги, отворачиваясь от
унизивших его людей.
- Клава, иди вперед с Васей, - сказал Артур Иванович. -
Ты помнишь, где глюкоза лежит?
- Сейчас, одну секундочку, - ответила молодая женщина, -
надо еще одно дело сделать, а то все руки не доходят.
Она свернула с дороги к вылезающему из чащи клыкастому
пню в три обхвата.
- Осторожно, шубку не замарай, - предупредил ее Артур
Иванович.
Клава легонько пошатала пень, как хирург пробует больной
зуб, прежде чем взяться за него щипцами. Пень громко
заскрипел.
- Ты его туда, в сторону положи, - сказал Василий. - Я
его потом распилю.
Клава рванула пень, оглушительно взвыли рвущиеся корни,
и откатила громаду куда велел Василий.
- А теперь пошли, - сказала она, запахивая дубленку.
4
Василий с Клавой покинули гостя. Остальные вернулись в
горницу к камину.
- Как тебе, Миша, достижения Клавы? - спросил Терентий.
- Я с нетерпением жду объяснений! - ответил Стендаль,
прихлебывая из кружки квас, чтобы остудить свои чувства.
- Проще простого, - сказал Терентий. - Надо только
задуматься. А мы. Зайки, очень даже любим задумываться.
Артур Иванович согласно кивнул.
- Вот ты задумывался, по какому принципу работают мышцы?
- Ну сокращаются. И расслабляются...
- Это не принцип, - вздохнул Терентий. - А принцип у
них, как у любого двигателя - сжигают топливо, выделяют
энергию, совершают работу.
- Ну разумеется, - согласился Миша.
- То-то, что не разумеется. Вот ты можешь, например,
поднять двадцать килограммов.
- Больше, - утвердительно возразил Миша.
- А спортсмен может сто или даже двести. Для этого он
такую массу мускулов на себе наращивает - смотреть страшно.
И все чтобы жалкие двести килограммов поднять. Очень
неразумно мы устроены.
- Здесь, Тереша, прости за вмешательство, ты не прав, -
блеснул голубыми глазами Артур Иванович. - Устроены мы
разумно, только ограничитель стоит на нашей машине. Чтобы
топлива на подольше хватило. Умный человек пятьдесят
килограммов на спину взвалит и весь день топает. А топливо
в мышцах себе горит, идет гликолиз, хранится актомиозин,
подробностей тебе говорить не будем, все равно, прости за
недоверие, не поймешь.
- Не пойму, - покорно согласился Стендаль.
- А если нам нужно все топливо сразу истратить, костер
зажечь? Ведь мышцы на это способны. Их волокна такой
крепости и эластичности, что ты, Стендаль, прости, не
представляешь. Может, помнишь, в школе опыты делали:
лягушечью лапку электротоком раздразни, она целую гирю
поднимет. Так вот представь себе, что мы ограничитель
сняли, подбросили в мышцу креатинфосфат. И пускай все
топливо в мышцах сгорит за десять минут, зато результат
достойный.
- А потом что? - спросил Стендаль. - Ведь природа
жестоко наказывает тех, кто пренебрегает ее законами.
- Смотри, как правильно рассуждает! - обрадовался
Терентий.
- А ты не злоупотребляй, - сказал Артур Иванович. -
Сделал свое дело, сразу в постельку, прими компенсацию и
следуй режиму. Что же это за изобретение, если во вред
человеку? И пока мы не изобретем способа быстро в человеке
потерянную энергию восстанавливать, мы наше средство в народ
не пустим, не опасайся.
- А когда опыты закончите? - спросил Стендаль деловито.
Ему уже виделась статья, которая прославит его в
журналистском мире.
- Не спеши. Может, еще год работать будем. А то
получится опасное для окружающих баловство.
- Как жаль, что я не взял фотоаппарат!
- Еще успеешь.
Стендаль не слушал. Он уже представлял себе, какие
возможности откроются перед человеком. Ведь если в мозгу у
человека тоже есть мышцы, можно будет за минуту придумать
то, над чем бьешься месяцами, и впустую. Правда, эту мысль
он высказывать вслух не стал, потому что не был уверен:
есть ли в мозгу мускулы.
- И когда, вы думаете, можно будет об этих опытах
написать?
- В конце лета приедешь, поговорим. А что, про мех и
страусов для газеты не подойдет?
Стендалю даже стыдно стало, словно он опорочил другие,
тоже важные открытия.
- Я и не думал так. Я обязательно напишу о ваших
замечательных достижениях.
Но проблема мышечного ограничителя настолько захватила
воображение журналиста, что он с трудом мог думать о
чем-либо ином.
x x x
Автобус приехал в Гусляр в двенадцатом часу ночи. Он
остановился на площади, и немногочисленные пассажиры вышли
на скрипучий снег. Стендаль поежился от крепкого морозца,
поднял воротник и поспешил домой.
Славный выдался день. День больших открытий и встреч с
интересными людьми. Пройдет месяц, может, два. Зайки
пришлют, как договорились, условленную телеграмму, и
Стендаль сразу опубликует в газете статью об
антиограничителе. Первым из всех журналистов мира. Таковы
преимущества дружбы с великими изобретателями. А пока надо
создать очерк о домашнем хозяйстве лесников. И там будет
светлый образ отважной и работящей Клавы, такой простой и
такой привлекательной женщины...
все книги автора
