Художественная литература

Андрей Платонов

Луговые мастера

Небольшая у нас река, а для лугов ядовитая. И название у нее малое -- Лесная Скважинка. Скважинкой она прозвана за то, что омута в ней большие: старики сказывали, что мерили рыбаки глубину деревом, так дерево ушло под воду, а дна даже не коснулось, а в дереве том высота большая была -- саженей пять. Народ у нас до сей поры рослый. Лугов -- обилие, скота бывало много и харчи мясные каждое воскресенье. Только теперь пошло иное. На лугах сладкие травы пропадать начали, а полезла разная непитательная кислина, которая впору одним волам. Лесная Скважинка каждую весну долго воду на пойме держит -- в иной год только к июню обсыхают луга, да и в себя речка наша воду начала плохо принимать: хода в ней засорены. Пройдет ливень -- и долго мокреют луга, а бывало, враз обсохнут. А где впадины на лугах, там теперь вечные болота стоят. От них зараза и растет по всей долине, и вся трава перерождается. Село наше по-нонешнему называется Красногвардейское, а по-старинному Гожево. Жил у нас один мужик в прозвище Жмых, а по документам Отжошкин. В старые годы он сильно запивал. Бывало -- купит четверть казенной, наденет полушубок, тулуп, шапку, валенки и идет в сарай. А время стоит летнее. -- Куда ты, Жмых?-- спросит сосед. -- На Москву подаюсь,-- скажет Жмых в полном разуме. В сарае он залезал в телегу, выпивал стакан водки и тогда думал, что поехал в Москву. Что он едет, а не сидит в сарае на телеге. Жмых думал твердо и даже разговаривал со встречными мужиками: -- Ну, што, Степан? Живешь еще? Жена, сваха моя, цела? А тот, встречный Степан, будто бы отвечает Жмыху: -- Цела, Жмых, двойню родила. Отбою нету от ребят. -- Ну ничего, Степан, рожай, старайся,-- воздуху на всех хватит,-- отвечал Жмых и как бы ехал дальше. Повстречав еще кой-кого, Жмых выпивал снова стакан, а потом засыпал. Просыпался он недалеко от Москвы. Тут он встречал, будто бы, старинного друга, к тому же еврея. -- Ну как, Яков Якович. Все тряпки скупаешь, дерьмом кормишься? -- По малости, господин Жмых. (Тогда еще господа были: дело довоенное), по малости. Что-то давно не видно вас, соскучились... -- Ага, ты соскучился. Ну, давай выпьем! И так Жмых -- встречая, беседуя и выпивая -- доезжал до Москвы, не выходя из сарая. Из Москвы он сейчас же возвращался обратно -- дела ему там не было,-- и снова дорогу ему переступали всякие знакомые, которых он угощал. Когда в четверти оставалось на донышке, Жмых допивал молча один и говорил: -- Приехали, слава тебе, господи, уцелел, Мавра,-- кричал он жене,-- встречай гостя!-- и вылезал из телеги, в которой стоял уже четвертый день. После того Жмых не пил с полгода, потом снова "ехал в Москву". Вот какой у нас Жмых.

x x x

Позже, в революцию, он совсем остепенился: -- Сурьезное,-- говорит,-- время настало. Ходил на фронте красноармейцем, Ленина видел и всякие чудеса, только не все подробно рассказывал. Воротился Жмых чинным мужиком. -- Будя,-- говорит,-- пора нонешнюю деревню истребить. -- Как так, за што такое? Аль новое распоряжение такое вышло? -- Оно самотеком понятно,-- говорил Жмых.-- Нагота чертова. Беднота ползучая. Што у нас есть? Солома, плетень да навоз. А сказано, что бедность -- болезнь и непорядок, а не норма. -- Ну и што ж?-- спрашивали мужики.-- А как же иначе? Дюже ты умен стал... Но Жмых имел голову и стал делать в своей избе особую машину, мешая бабьему хозяйству. Машина та должна работать песком -- кружиться без останову и без добавки песка, которого требовалось одно ведро. Делал он ее с полгода, а может, и больше. -- Ну как, Жмых?-- спрашивали мужики в окно.-- Закружилась машина? Покажь тогда. -- Уйди, бродяга!-- отвечал истомленный Жмых.-- Это тебе не пахота -- тут техническое дело. Наконец Жмых сдался. -- Што ж, аль песок слаб?-- спрашивали соседи. -- Нет, в песке большая сила,-- говорил Жмых,-- только ума во мне не хватает: учен дешево и рожден не по медицине. -- Вот оно што.. .-- говорили соседи и уважительно глядели на Жмыха. -- А вы думали -- что!-- уставился на них Жмых.-- Эх вы, мелкие собственники!

x x x

Тогда Жмых взялся на сочливые луга. И действительно -- пора. Избыток народа из нашего села каждый год уходил на шахты, а скот уменьшался, потому что кормов не было. Где было сладкое разнотравье -- одна жесткая осока пошла. Болото загоняло наше Гожево в гроб. То и взяло Жмыха за сердце. Поехал он в город, привез оттуда устав мелиоративного товарищества и сказал обществу, что нужно канавы по лугу копать, а самую Лесную Скважинку чистить сквозь. Мужики поломались, но потом учредили из самих себя то мелиоративное товарищество. Назвали товарищество "Альфа и Омега", как было указано в примере при уставе. Но никто не знал, что такое -- "Альфа и Омега". -- И так тяжко придется -- дернину рыть и по пузо копаться,-- говорили мужики,-- а тут Альфия. А может, она слово какое законное, мы вникнуть не можем, и зря отвечать придется. Поехал опять Жмых слова те узнавать. Узнал: "Начало и Конец"-- оказались. -- А чему начало и чему конец -- неизвестно,-- сказали гожевцы, но устав подписали и начали рыть землю, как раз работа в поле переменилась. Тяжела оказалась земля на лугах: как земля та сделалась, так и стояла непаханая. Жмых командовал, но и сам копался в реке, таскал карчу и разное ветхое дерево. Приезжал раз техник, мерил болото и дал Жмыху план. Два лета бились гожевцы над болотами и над Лесной Скважинкой. Пятьсот десятин покрыли канавками да речку прочистили на десять верст. И правда, что техник говорил, луга осохли. Там, где вплавь на лодке едва перебирались,-- на телегах поехали -- и грунт ничего себе, держал. На третий год луга вспахали. Лошадей измаяли вконец: дернина тугая, вся корневищами трав оплелась, в четыре лошади однолемешный плужок едва волокли. На четвертый год весь укос с болота собрали, и кислых трав стало меньше. Жмых торопил всю деревню -- и ни капли не старел ни от труда, ни от времени. Что значит польза и интерес для человека. На пятый год травой тимофеевкой засеяли всю долину, чтобы кислоту всю в почве истребить. -- Мудер мужик,--- говорили гожевцы на Жмыха.-- Всю Гожевку на корм теперь поставил. -- Знамо, не холуй!-- благородно отзывался Жмых. Продали гожевцы тимофеевку -- двести рублей десятина дала. -- Вот это да!-- говорили мужики.-- Вот это не кроха, а пища! -- Холуи вы,-- говорил Жмых.-- То ли нам надо? То ли советская власть желает? Надобно, чтобы роскошная пища в каждой кишке прела. -- А как же то станется, Жмых? И так добро из земли прет,-- говорили посытевшие от болотного добра гожевцы. -- В недра надобно углубиться,-- отвечал Жмых.-- Там добро погуще. Может, под нами железо есть аль еще какой минерал. Буди землю корябать -- века зря проходят. Пора промысел попрочней затевать.

все книги автора