Детство мстит тебе, а ты

* * *

Детство мстит тебе, а ты
Мстишь за сломанное детство
Сатемитам суеты
И живущим не по средствам.
Мстишь наотмашь и всерьез,
Понапрасну тратя силы,
Сожалея, что в мороз
Очень трудно рыть могилы.

* * *
Новорожденный крысенок.
Крик расщепленной лучинкой,
Под ногтями темноты.
Коридорная стена с белой клавишею света —
Не нащупаешь со сна.
Тлько плинтуса богетта сдвинет косточки ступни,
И от липкого движенья вдруг отдернется она…
Щелк…
По глади отраженья вскользь,
И на пол —
Голый, серый, головастый и слепой…
Вот убийца ошалелый
Наклонился над тобой.
Жалость, нежность и гадливость
Проступают из-под век —
Он ведь тоже знал про милость
Ожиревший человек.
Но любой крысенок станет —
Саванн — белый лист,
Сверху пальцев слабый тиск
\ чтоб не сделать больно \
Писк смыт водою.
Кафель белый
Пахнет хлоркой и мочой.
Проворчит бачок умело
Краткий реквием ночной.
Краткий, словно человека
Жалость.
Только страх примет
Унесет с собой калека,
Покидая туалет.

* * *

Кондитерский мысок
Истории осколок.
Царь Перт без порток —
Благодарю, потомок!

* * *

В мире добрых зеркал не стареет лицо,
В мире добрых друзей не стареют остроты,
Ты слегка умирал, оказавшись лжецом,
Ты чуть-чуть воскресал, задыхаясь от рвоты.
Обмани меня, жизнь! Обними, не пускай!
Мне старенье невмочь, не по силам бессилье,
Я ведь слишком живой, чтоб отправиться в рай!
Только годы прошли и меня не спросили.
Только трескалось сетью ненужных морщин
Отраженье мое в объективности ртутной,
И в сердцах беспощадных и сильных мужчин
Страх старенья глумливым сидит лилипутом.

* * *

Мозг покачивать в ладошках,
Чтоб не больно, но тошнотно…
А потом внезапно сжать.
Позвонки перебирать,
Полузлым, полудремотным
Состояньем колдовать.
Повисеть на мышцах шеи,
Под лопатку втиснуть боль —
Так свое проводит время
Безобразной хвори тролль.

* * *

Грех рожденья, боль паденья,
Неживая лента лет.
Небо просит отраженья —
Отраженья в людях нет,
И потерпит пораженье ангелов святая рать,
Если пропито уменье
Жить, любить и воскресать.