Художественная литература


Роберт Хайнлайн. Успешная операция


Robert A. Heinlein, Successful Operation, 1940 Перевод с английского: С.Трофимова Источник: Рига, издательская фирма "Полярис", 1994 Для любого из пишущей братии самым дорогим и ценным словом, конечно же, является короткое и круглое англосаксонское NO!!! А одну из особенностей отношения публики к работе прозаика характеризует тот факт, что люди, никогда не ожидающие от таксиста свободного маршрута движения или от рынка свободного набора товаров, без малейшего смущения требуют от профессионального писателя все новых и новых даров его авторучки. Это нетерпеливое "а ну-ка давай" -- повальное заболевание среди фанатов научной фантастики, в острой форме проявляющееся у организованных фанатов НФ и в самой опасной форме -- у фанатов-которые-издают-журналы-для-фанатов. Следующая история появилась на свет сразу после продажи моего первого рассказа; то есть возникла в результате того, что я в то время еще не научился говорить NО! -- Как ты смеешь такое предлагать! Главный придворный врач упорно стоял на своем. -- Я бы не осмелился, сир, если бы вашей жизни не грозила опасность. Кроме доктора Ланса, в отечестве нет другого хирурга, который мог бы сделать пересадку гипофиза. -- А я говорю, оперировать будешь ты! Медик покачал головой. -- Тогда вы умрете, вождь. Моего искусства недостаточно. Глава государства стремительно закружил по комнате. Казалось, он вот-вот даст выход одному из тех истерических взрывов гнева, которых так боялись его приближенные. Неожиданно он сдался. -- Приведите его ко мне! -- приказал он. Сохраняя достоинство -- достоинство и присутствие духа, не сломленные в течение трех лет "превентивного заключения", -- доктор Ланс предстал перед вождем. Бледность и истощение выдавали в нем узника концентрационного лагеря; впрочем, люди его расы уже привыкли к притеснениям. -- Я понял, -- произнес он. -- Да, я понял... Я могу сделать операцию. Каковы условия оплаты? -- Условия оплаты? -- возмутился вождь. -- Ты еще смеешь говорить об условиях, грязная свинья? Тебе дается возможность хотя бы частично искупить грехи своей расы! Хирург поднял брови. -- Думаете, я не знаю, что, будь у вас под рукой другой вариант, вы бы никогда не послали за мной? Но вам понадобилась именно моя помощь. -- Ты сделаешь, что тебе скажут! Ты и твой род должны быть счастливы уже тем, что остались живы. -- И все же без гонорара я оперировать не собираюсь. -- А я сказал, тебе еще повезло, что ты жив... -- В голосе диктатора чувствовалась неприкрытая угроза. Ланс молча развел руками в стороны. -- К тому же мне говорили, что у тебя есть семья... Хирург облизал пересохшие губы. Его Эмми... они могут погубить ее... и маленькую Розу. Но он должен быть мужественным -- таким, каким хотела бы его видеть Эмма. И он будет играть по самым высоким ставкам... ради них и только ради них. -- Мертвым им не будет хуже, чем теперь, -- твердо ответил он. Прошло немало времени, прежде чем вождь убедился, что Ланса ему не сломить. Не стоило даже пытаться -- хирург впитал мужество вместе с молоком матери. -- Какова твоя цена? -- Разрешение на выезд для меня и моей семьи. -- Скатертью дорога! -- Компенсация за имущество... -- Да подавись им! -- ...выплаченная золотом до операции! Вождь по привычке хотел возразить, но сдержался. Пусть этот самонадеянный глупец думает что угодно. Вразумить его можно будет и после операции. -- А теперь последнее... операция будет проводиться в зарубежном госпитале. -- Но это нелепо! -- Я настаиваю. -- Так ты не доверяешь мне? Ланс, не отвечая, смотрел ему прямо в глаза. Вождь ударил доктора -- ударил сильно, по губам. Хирург даже не шевельнулся, чтобы избежать удара; он принял его, не изменив выражения лица... -- И вы действительно согласились на это, Самуэль? Молодой человек без страха взглянул на доктора и ответил: -- Да, согласился. -- Нет никаких гарантий, что вы оправитесь после операции. Гипофиз вождя поврежден, и ваше молодое тело может не справиться с ним... Вы должны учесть такую возможность. -- Я все понимаю... но тогда я выйду из концлагеря! -- Да. Все верно. Если вы выживете, вас освободят. Я сам буду заботиться о вас, пока вы не будете готовы к путешествию. Самуэль улыбнулся. -- Да это же просто удовольствие -- болеть в стране, где нет концлагерей! -- Тогда все в порядке. Давайте начинать. Они вернулись к группе людей, которые нетерпеливо, но молча ждали их в другом конце помещения. С точностью до пенни были отсчитаны деньги, которые знаменитый хирург посмел потребовать, несмотря на постановление диктатора о том, что люди его религии не нуждаются в деньгах. Ланс сложил половину золотых монет в широкий пояс и обмотал им талию. Где-то на дородном теле его супруги была укрыта другая половина. Через час и двадцать минут Ланс положил на стол последний инструмент, кивнул хирургам-ассистентам и стянул операционные перчатки. Бросив последний взгляд на двух пациентов, он покинул помещение. Скрытые бинтами, оба под стерильными покрывалами, они были неотличимы друг от друга, и неосведомленный человек ни за что бы не разобрал, кто из них диктатор, а кто заключенный. Хотя, если вдуматься, благодаря обмену крошечных желез в жертве сейчас была частица диктатора, а в диктаторе -- частица жертвы. Доктор Ланс вернулся в госпиталь в тот же день к вечеру, после того как устроил жену и дочь в отеле первого класса. Поступок, конечно, не слишком разумный, принимая во внимание их неопределенное положение изгоев и беженцев, но они так давно уже не жили по-человечески там -- доктор в мыслях не называл свою страну родиной, -- что небольшое безумство им только на пользу. Вернувшись в госпиталь, доктор осведомился о своем втором пациенте. Но его здесь нет, -- с недоумением ответил дежурный. -- Нет? -- Конечно, нет. Парня увезли домой вместе с Его Величеством -- обратно в вашу страну. Ланс ничего не сказал. Самуэля нагло надули, но помочь бедняге доктор ничем не мог. Он возблагодарил Бога за то, что перед операцией предусмотрительно оградил себя и семью от вероломства диктатора. Хирург простился с дежурным и ушел. К вождю возвращалось сознание. В уме все путалось, но он уже вспоминал события, которые предшествовали усыплению. Операция! Значит, она уже прошла! И он жив! Вождь никогда бы не признался в том, как страшил его исход пересадки гипофиза. Но он выжил... он жив! Глава государства начал нащупывать шнурок колокольчика. Не найдя его, он заставил себя открыть глаза и осмотреться. Что происходит, черт бы их побрал! Как они посмели поместить своего вождя в такую конуру? Он с отвращением разглядывал грязно-белый потолок и голый деревянный пол. А постель! Да это же просто раскладушка! Он закричал. Кто-то вошел -- человек в форме рядового из корпуса его личной охраны. Прежде чем послать солдата под арест, вождю безумно захотелось обругать его. Но диктатора грубо оборвали. -- А ну заткнись, мерзкая свинья! Вождь онемел от изумления. Потом завизжал как резаный: -- Встань смирно, когда обращаешься к вождю! Честь... отдай мне честь! Солдат сначала удивился, потом захохотал. -- Может быть, так? -- - Он подошел к раскладушке и вытянул правую руку в воинском приветствии. В руке была резиновая дубинка. -- Хайль, мой вождь! -- проревел солдат и резко опустил руку вниз. Дубинка раздробила скулу. Привлеченный шумом, в комнату вошел еще один рядовой. Первый все еще смеялся над своей остротой, тыкая в диктатора пальцем. -- Что за дела, Джон? Знаешь, я бы не стал обходиться так грубо с этой обезьяной: он все еще значится в больничном списке. -- Солдат равнодушно осмотрел окровавленное лицо вождя. -- Ты что? Не в курсе? -- Первый солдат подошел поближе и что-то прошептал напарнику на ухо. Второй оскалился в ухмылке. -- Ах вот оно что! Значит, они не хотят, чтобы он поправился? Жаль, я не знал, а то бы уже с утра с ним позабавился... -- Давай позовем Толстяка, -- предложил второй. -- Он такой выдумщик по части забав! -- Хорошая идея. -- Солдат подошел к двери и крикнул: -- Эй, Толстяк! И они на самом деле не тронули вождя, пока на помощь не пришел Толстяк.

все книги автора