Художественная литература



Андрей Столяров. Давайте познакомимся

© Copyright Андрей Столяров Авт.сб. "Аварийная связь". Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ. С автором можно связаться через email sander@stirl.spb.su alexanderkrivtsov@usa.net Его привезли поздно - в двенадцатом часу. Старшая сестра постучала в дверь. - Иду, иду, - сказал Полозов. Очень не хотелось вставать. Глаза слипались. Так всегда в первую половину дежурства. Он затянулся в последний раз, бросил окурок. Коридор был пуст. Двери в палаты открыты. Окна зияли чернотой. По холодной лестнице Полозов сбежал вниз, к операционной. Варвара уже ждала его - затянутая в халат, со сжатыми губами: злилась, что приходится дежурить в ночь. Вторая сестра, совсем молоденькая, нерешительно стояла поодаль. Он ее на знал. Вероятно, из новеньких. Пол в предбаннике был кафельный, белый. Нестерпимо светили лампы под потолком. Полозов сунул руки под кран в кипяток, начал тереть щетками. Варвара за спиной держала полотенце - молчала. - Ну что там? - наконец спросил Полозов. - Мужчина. Лет двадцать пять - тридцать, - сухо ответила Варвара. - Попал под грузовик. Перелом ноги. Сломаны два ребра. Кровотечение. Трещина в черепе. Пьяный, конечно... - Просто несчастный случай, - вдруг сказала вторая сестра. - Ведь мог быть просто несчастный случай. - Ты, Галина, еще навидаешься, - сказала Варвара. - А я знаю - напьется и лезет напролом. Море ему по колено. "Ее зовут Галя", - отметил Полозов. - Нальется так, что глаза врозь, а нам работа - заделывать... Полозов скреб руки. Варвара бурлила. Все это он слышал уже тысячу раз. Ворчать она умела. Что, впрочем, не удивительно: разведенная, за сорок лет, никаких перспектив. Галя ответила чистым голосом: - Медицина, Варвара Васильевна, помогает вне зависимости от социального, юридического или психологического состояния больного. "Она, наверное, студентка, - подумал Полозов. - Излагает, как по учебнику". Зато Варвара просто вскипела. - А вот я - будь моя власть - и не лечила бы таких. Навился - подыхай на панели!.. Это было уже слишком. Полозов приказал: - Полотенце. Варвара фыркнула, но замолчала. Полозов вытирал руки... В операционной неистово светил рефлектор. Привезенный лежал на столе, на тонкой блестящей пленке. Грудь у него выступала. Гладкая, будто полированная, кожа натянулась на ребрах. Багровели длинные ссадины. Ниже, под бинтами и ватой, громадным пятном запеклась кровь. Голова у него была запрокинута, подбородок торчал вверх. - А молодой, - вдруг сказала Варвара. - Жаль, когда молодой. Полозов одним взглядом прогнал ее на место. Анестезиолог - шапочка у него съехала, халат был мятый - сообщил: - Пульс пятьдесят пять, падает. Наполнение слабое. - Крови потерял много? - спросил Полозов. Анестезиолог равнодушно пожал плечами. - Я спрашиваю: он много потерял крови? - Порядочно, - сказал анестезиолог. Глаза у него были воспаленные, усталые. - Группа? - Вторая. - Есть у нас вторая группа? Анестезиолог опять пожал плечами. - Я вас выгоню, - с бешенством сказал Полозов. - Я вас завтра же - на утренней конференции... - Безобразие, - добавила Варвара. Галя ничего сказать не решилась, но глаза у нее возмущенно сверкали. - А это не мое дежурство, - спокойно объяснил анестезиолог. - Я уже отмотал сколько положено. Сменный заболел. Я бы вообще мог не оставаться. Полозов сдержался. Что тут поделаешь. Формально он прав. Его смена закончилась. А что остался на вторую - подменить коллегу, так это даже благородно. - Виктор Борисович, - сказала Варвара. - У нас есть два литра первой. Правда, консервированная... Полозов только дернул головой - она заторопилась к холодильнику. Несколько секунд все молчали. Полозов пытался успокоиться. Работать с таким настроением нельзя. Это он знал по опыту. Если сразу не заладится, то и дальше пойдет наперекос. В операционной было тихо. Привезенный парень, судорожно дыша, лежал под рефлектором. Кожа на груди то натягивалась, то опадала. Спокойствие давалось трудно. Анестезиолог отвернулся - мол, меня это не касается, я свои обязанности выполняю, остальное - дело ваше. Галя смотрела то на одного, то на другого. Вернулась Варвара. - Полтора литра, - сообщила она. - Хорошо, - сказал Полозов. - Будем делать. - Шагнул к столу. Варвара сразу же стала напротив. Галя робко подошла сбоку. - Петр Сергеевич, - сказал Полозов анестезиологу. - Я вас прошу - пульс, сердце и вообще. Анестезиолог пожал плечами. Варвара возмущенно мотнула головой, хотела что-то сказать, Полозов быстро остановил ее. - Начинаем! Картина была отвратительная. Перелом - черт с ним. От переломов еще никто не умирал. Нога обождет. Трещина в черепе? Еще неизвестно, есть ли она. Написать все можно. Ударился он, конечно, сильно: все-таки самосвал - не велосипед, но определить трещину на улице - это вряд ли. Во всяком случае, с головой тоже горячиться не следует. А вот грудная клетка и полость - сплошной кошмар. Два ребра сломаны. Концы их ушли внутрь и, наверное, проткнули диафрагму. Кишечник, конечно, тоже задет, сосуды порваны - вон сколько крови потерял. И брюшная стенка - в клочья, одни лоскутья. Вероятно, сперва его сшибло, отсюда трещина в черепе, а потом грузовик наехал на ногу и на грудь. Полозов выпрямился. Варвара одним движением вытерла ему лоб. В операционной было жарко. Хуже всего, что дыра бог знает какая. Грязи - центнер. Пока приехала "скорая" да пока перевязали... Перитонит обеспечен. Если даже этот парень и перенесет операцию... Так или иначе, работы здесь часов на шесть. Не меньше. Он сеял бинты. Сразу же пошла кровь - обильно, широко. Варвара ловко убирала ее, не давая стекать внутрь. - Пульс пятьдесят пять, - сказал анестезиолог. - Учащается. - Приходит в себя, - предупредила Варвара. Действительно, спекшиеся губы на белом лице дрогнули, распахнулись глава - большие, серые, недоуменные, из горла вылетел слабый хрип. - Наркоз, - приказал Полозов. Варвара обернулась, но, к счастью, промолчала. Анестезиолог нехотя взял маску. Полозову казалось, что он двигается нарочно медленно. Парень все пытался что-то выговорить, оторвал голову, с натугой мигнул раз, другой, но тут маска закрыла лицо. Полозов медлил. Ему очень не хотелось вскрывать стенку. Два ребра и кровотечение. Можно представить, какая там каша. Он вообще не любил операций на брюшной полости. И места вроде много, и поле крупное, а чуть что не так - воспаление, острый процесс, и вся работа насмарку. Но делать было нечего. Варвара сосредоточенно смотрела на его руки - ждала. Анестезиолог убрал маску, вернулся на свое место, спина его ясно выражала - а провалитесь вы все. После Полозова он был здесь самый опытный, но при таком настрое вряд ли можно было ожидать от него серьезной помощи. Ну а Галя - что Галя? - студентка. Побледнела вся, напряглась. Наверное, в первый раз на операции. Того и гляди самой станет плохо. В общем, рассчитывать можно только на Варвару. У нее стажа - дай бог. Ну я на себя, конечно. Варвара подняла на него удивленный взгляд. - Вскрываем, - сказал Полозов и взял ножницы. Он взрезал кожу, расслоил мышцы. Внутри было, как и думал. Каша. Прорвались крупные сосуды. И, вероятно, прорвались уже давно, еще при наезде - кровь частично свернулась, диафрагма висела лохмотьями, к кишечнику страшно было прикоснуться. Варвара посмотрела на него. И Полозов понял, что она хотела сказать. Бесполезно. Никаких шансов. Проще оставить, как есть. Полозову тоже этого хотелось. На мгновение он даже пожалел, что парень не умер по дороге в клинику. Ему самому было бы лучше. - Пульс сорок. Наполнение слабое, - неторопливо сказал анестезиолог. Полозов вздохнул, и работа началась. Сначала все шло хорошо. Полость удалось очистить быстро. Варвара в таких случаях была просто незаменимой. И повреждений, особенно в кишечнике, оказалось меньше, чем он ожидал, - поражение все равно было смертельным, во работа ее такая тяжелая. Полозову удалось довольно быстро закрыть слизистую, теперь за желудок можно было не опасаться, и Варвара это оценила, кивала одобрительно, но потом вдруг что-то сдвинулось, дернулось, он даже не успел понять - что, все сместилось, хлынула кровь - густо, горячо. Варвара замелькала отсосом, даже Галя пыталась что-то сделать тампонами - ничего не помогало: кровь выходила толчками, заливала полость. Наверное, прорвало воротную вену. Да - "вена порта". Скорее всего, она уже была повреждена, стенка держалась чуть, и теперь, когда Полозов начал копаться, лопнула. Он сунулся с лигатурой, ничего не было видно, нитки крутились в держателе, Галя не вовремя лезла под руки. Полозов про себя ругался черными слоями. Пот заливал глаза. Он усиленно моргал, помогало это плоха. - Пульса нет, - вдруг сказал анестезиолог. Полозов поднял голову. - Сердце стоит. - Адреналин, - хрипло сказал Полозов. Варвара будто ждала - подала шприц. Игла вошла меж ребер. Поршень медленно пополз вниз. - Ну? - Стоит, - сказал анестезиолог. - Дефибриллятор! Варвара покачала головой. - Виктор Борисович... - Быстро! - гаркнул Полозов. Он и сам знал, что бесполезно. - Запускай! Анестезиолог щелкнул тумблером. Сердце дернулось. Тут же он сказал: - Остановка. - Еще раз! - Остановка. - Еще раз! Анестезиолог пожал плечами - мое дело маленькое, приказывают, я выполняю. Так продолжалось минут десять. Запустить сердце не удалось. Реакция была все слабее и слабее. Варвара покашливала. Анестезиолог откровенно морщился. - Ладно, все, - сказал Полозов. - Все. Закончили. Стащил перчатки. Варвара сунула чистую марлю - вытер лицо, подумал: "Сделать-то все равно ничего было нельзя". Сильно хотелось курить. - Он умер? - нерешительно спросила Галя. Ей никто не ответил. Анестезиолог свертывал провода. Полозов все-таки достал сигарету. Варвара смотрела неодобрительно - прямо в операционной. - Он умер? - снова спросила Галя. - Надо будет заполнить историю болезни, - сказал Полозов. Варвара закивала. - Да-да, Виктор Борисович, я помогу. В лице ее не чувствовалось никакой усталости. Железная была женщина. - Смотрите, смотрите! - вдруг сказал анестезиолог. Все обернулись. - Сердце! - Что - сердце? - Есть сердце! - Что за ерунда... - начала Варвара. Полозов, отстранив ее, шагнул к экрану. В темно-серой стеклянной глубине вспыхивала серебряная звездочка. - Я уже хотел выключать, - возбужденно сказал анестезиолог. - Вот уже за ручку взялся и вдруг - заработало. - Дышит! - воскликнула Варвара. - Виктор Борисович, дышит! - Это обморок был, - сказала Галя. Полозов даже не обругал ее за глупость - натягивал перчатки, пусть не стерильные, теперь не до этого. В груди было холодно. Ничего себе - так залететь. Принять живого за мертвого. Может быть, шок? Хотя вроде, не с чего. Или аллергия к наркозу? Он слыхал о таких случаях: некоторые не переносят. Вплоть до летального исхода. Вдруг и здесь - дали маску, отключился. В любом случае это позор. Грубейший промах. Выговор обеспечен. А могут и вообще погнать. Слава богу, еще заметили. А если бы очнулся в морге? У Полозова даже в горле перехватило. - Наркоза больше не давать! - крикнул он. - Следите за пульсом. Варвара замерла у стола. Лицо у нее было какое-то странное. - Шевелись! - закричал Полозов. - Отсос, лигатуру! Галя, тампоны - живо! Галя мотнулась к столику с инструментами. - Не надо, - спокойно сказала Варвара. - Что не надо? С ума сошла! - Посмотрите, Виктор Борисович, - так же спокойно сказала Варвара. Полозов посмотрел. Кровь больше не текла. - Ну и что, - сказал он. - Тромб. - Поторопил ее: - Не стой, Варвара, не стой. - Вы глядите, глядите, - сказала она. Кровь не просто остановилась, а как бы спеклась, ссохлась, ее вдруг стало меньше. - На желудок посмотрите, Виктор Борисович. Полозов не верил. Там, где он с такой быстротой и блеском зашил порез, теперь появился рубец - плотный, бугристый, надежно схватывающий края, словно операция была сделана не полчаса, а по меньшей мере месяц назад. Суматошно подлетела Галя с тампонами. Полозов, не глядя, поймал ее за руку. - Пульс пятьдесят. Ровный. Наполнение среднее, - сказал анестезиолог. - И здесь, - Варвара осторожно показала пальцем. Диафрагма, которая только что висела клочьями, вдруг начала зарастать. Именно зарастать. Лохмотья еще остались, но сморщились, съежились, прилипли к ткани и потихоньку рассасывались. Между ними прямо на глазах появлялась молодая розовая пленка. - Вы помните Анциферова? - шепотом спросила Варвара. Полозов быстро повернулся. Варвара смотрела напряженно, желая сказать и не решаясь при посторонних. Он, конечно, помнил. Еще бы! Пленка закрыла всю диафрагму. Она была тонкой, просвечивающей, в нее миллиметр за миллиметром вползали капилляры. - Что это такое? - очень тихо спросила Галя где-то за спиной. - Приходит в себя, - предупредила Варвара. Парень открыл глаза, повел по сторонам, с трудом сглотнул - сейчас заговорит. - Наркоз! - рявкнул Полозов. Анестезиолог подскочил. - Вы же запретили. - Наркоз! Наркоз! Быстрее! Маска легла на лицо. Анестезиолог прижимал ее обеими руками, поглядывая с некоторым испугом. - Он, значит, живой, - шепотом сказала Галя. Диафрагма совсем заросла. Ясно проступали мышцы и сухожилия. Рубец на желудке рассосался - никаких следов. И кровь, заливавшая волость, исчезла: отдельные черно-краевые сгустки с каждой секундой бледнели и таяли. - Ох, так и растак, - сказал анестезиолог. Он заглянул через плечо. Варвара уничтожающе посмотрела на него. Он крутил головой. - Ох, этак и разэтак. - Надо зашивать, - нарочито громко сказала Варвара. Полозов очнулся. - Да-да, конечно... - Виктор Борисович, - протянула Галя, - я ничего не понимаю. - Я тоже, - мрачно отозвался он. - Ох, так-так и еще раз так, - сказал анестезиолог. Зашили быстро, хотя Полозов не торопился - накладывал стежки машинально. Потом он бросил держатель, задумчиво стащил перчатки. - Остальное - сами. Варвара понимающе кивнула. - И снимите повязку с ноги. Она ни к чему. - Взгляд его остановился на лице парня. Тот дышал спокойно, ровно. - Голова, я думаю, в порядке. Трогать не надо. Варвара Васильевна, закончите - зайдите ко мае. - Елки-палки, - сказал анестезиолог, видимо, исчерпав словарный запас. Затем они сидели в дежурке. Полозов курил. Варвара принесла чай. За окном была плотная ночь. На столе вод лампой лежала история болезни. Молчали долго. Наконец Варвара спросила: - Что будем писать, Виктор Борисович? Он вяло ответил: - А что писать? Характер травм, характер операции в полости и на конечностях. - Он уже завтра будет ходить, - сказала Варвара. - Вспомните Анциферова. Полозов прищурился. Варвара поспешно добавила: - Нет-нет, фамилия другая. Я смотрела. И кроме того, Анциферову за сорок, а этот совсем молодой. Полозов криво усмехнулся. - Значит, так. Запишем полость... Запишем, что голова в порядке. Ошиблись на "скорой". А перелом... Запишем не перелом, а вывих... Варвара отхлебнула чай. - И правильно, Виктор Борисович. Хватит с нас Анциферова. Три объяснительных. Четыре комиссии. Рентген, анализы, протоколы... И кто поверил? - Я бы на их месте ни за что не поверил, - сказал он. - Только... Мы были не одни... Полозов махнул рукой. - Обойдется. Эта... Галя... вообще отпадает. Кто она? Студентка? - Да. - Ну вот... А тот фрукт... - Он сморщился. - Ну расскажет, ну потреплется в курилке, будет клясться. Поболтают и перестанут. Помолчав, помешал ложечкой в стакане. - Интересно, кто-нибудь еще видел нечто подобное? Или только вам везет? Надо будет осторожненько порасспрашивать. - Я вот что думаю, - сказала Варвара. - А ведь их, наверное, много - таких. Ведь за два года - второй случай. И опять у нас. А если и у других хирургов? А сколько больниц в городе? Нет, этих людей много, Виктор Борисович. - Это не люди, - устало сказал Полозов. - А кто? - она спросила испуганно. - Не знаю, - сказал Полозов. - Не знаю. Но только это - не люди... Галя шла по тихому коридору. Свет был притушен. Больница спала. За столиками клевали носами ночные сестры. Сегодняшний случай не выходил у нее из головы. Странная какая-то история. Ничего не понять. И Виктор Борисович не объяснил. Тоже - врач, принял живого за мертвого. Называется, практика. Она повернула за угол. У окна стоял парень. Тот самый, которого оперировали. Курил в форточку, сильной струей выдувая дым. Увидел ее, подмигнул: - Спокойной ночи, доктор. У него было очень приятное лицо - серые глаза, прямой нос, шапкой светлые волосы. Рослый, плечистый. Наверное, спортсмен, может быть, даже мастер. Но удивительно: тяжелейшая операция, а он ходит. - А здесь нельзя курить, - сказала Галя. - Да? - Он улыбнулся беззаботно. - Я только одну, напоследок. - И вам нужно лежать, - сурово добавила Галя, вспомнив про операцию. Он бросил окурок в форточку, засмеялся. - Почему вы такая строгая? Не надо... Вы еще дежурите? - Да, - сказала Галя. Он опять подмигнул - весело. - Вот и хорошо. Давайте познакомимся.

все книги автора