Наступил вечер и серый свет быстро угасал, когда они остановились на ночь. Все очень устали. Горы затянулись сгущающейся тьмой, дул холодный ветер. Гэндальф дал всем еще по одному глотку мирувера. Когда они съели скромный ужин, он созвал совет.
- Мы, конечно, не можем пускаться в дорогу сегодня ночью, - сказал он. - Попытка преодолеть ворота красного рога утомила нас, и мы должны хоть немного отдохнуть.
- И куда же мы потом пойдем? - спросил Фродо.
- Выполнять свою задачу, - ответил Гэндальф. - Мы можем либо идти дальше, либо вернуться в Раздол.
Лицо Пиппина прояснилось при упоминании о возвращении в Раздол, Мерри и Сэм с надеждой подняли головы. Но Арагорн и Боромир не шевельнулись. Фродо выглядел обеспокоенным.
- Я хотел бы вернуться, - сказал он. - Но как я могу вернуться без стыда - по крайней мере пока пути вперед действительно не будет и мы потерпим окончательное поражение?
- Ты прав, Фродо, - сказал Гэндальф, - и вернуться означает признать поражение. И ожидать еще худшего поражения впереди. И если мы вернемся, Кольцо останется в Раздоле: мы просто не сможем никуда больше выступить. В таком случае рано или поздно Раздол будет осажден и после кратковременной и жестокой борьбы уничтожен. Духи Кольца - страшные противники, но они лишь тень власти и ужаса, которыми будут обладать, если правящее кольцо снова окажется на руке их хозяина.
- Мы должны продолжать путь, пока сохраняется хоть какая-то возможность, - со вздохом сказал Фродо. Сэм снова погрузился в уныние.
- Возможность сохраняется, - проговорил Гэндальф. - Я думал о ней с самого начала. Но это нелегкий путь, и я не говорил о нем раньше. Арагорн был против, считая, что вначале нужно попытаться пройти через горы.
- Если этот путь хуже, чем через ворота красного рога, тогда уж он действительно ужасен, - сказал Мерри. - Но вы лучше расскажите о нем, чтобы мы знали и худшее.
- Путь, о котором я говорю, ведет в подземелья Мории, - сказал Гэндальф.
Только Гимли поднял голову, жгучий огонек сверкнул в его глазах. Всех остальных при этом названии охватил ужас. Даже для хоббитов оно было легендой, внушающей страх.
- Дорога может вести в Морию, но можем ли мы надеяться, что она выведет нас оттуда? - Мрачно спросил Арагорн.
- Это зловещее название, - сказал Боромир. - Я не вижу необходимости идти туда. Если мы не можем пересечь горы, идемте к югу, к проходу Рохана. Люди там дружественны моему народу. Этим путем я сам шел в Раздол. Или мы можем пересечь горы, а потом реку Изен в Ленгортренде и Лебеннине и прийти в Гондор из районов, близких к морю.
- С тех пор, как вы проходили на север, Боромир, положение изменилось, - сказал Гэндальф. - Разве вы не слышали, что я рассказывал о Сарумане? С ним я буду иметь дело сам, когда все успокоится. Но Кольцо не должно приближаться к Айзенгарду, если мы можем это предотвратить. Проход Рохана закрыт для нас, так как с нами хранитель Кольца.
Что касается длинного пути к морю: мы не можем терять времени. Такое путешествие займет год, и нам пришлось бы пройти через множество пустынных и лишенных убежища земель. Но они для нас не безопасны. За ними пристально следят и Саруман, и враг. Когда вы шли на север, Боромир, то в глазах врага вы были лишь одиноким бездомным путником и не представляли для него интереса. Он был занят поисками Кольца. Но возвращаетесь вы как член Товарищества Кольца, и пока вы находитесь с нами, вы в опасности. С каждой лигой к югу опасность будет увеличиваться.
Боюсь, что после открытой попытки преодолеть горы наше положение стало более отчаянным. Я не вижу никакой надежды, если мы вскоре не исчезнем из вида на некоторое время и запутаем свой след. Поэтому я считаю, что мы должны идти не через горы, не огибать их, мы должны пройти под ними. Во всяком случае враг меньше всего ожидает, что мы выберем этот путь.
- Мы не знаем, чего он ожидает, - сказал Боромир. - Он может следить за всеми дорогами, вероятными и невероятными. В таком случае Мория для нас ловушка, все равно что постучаться в ворота Башни Тьмы. Мория - черное название.
- Вы говорите о том, чего не знаете, сравнивая Морию с крепостью Саурона, - ответил Гэндальф. - Я единственный из всех нас был в подземельях Повелителя Тьмы, да и то лишь в его старом и меньшем жилище в Дол Гулдуре. Те, кто входит в ворота Барад-Дура, не возвращаются. Я не повел бы вас в Морию, если бы не было надежды на выход оттуда. Конечно, если там орки, нам придется плохо. Но большинство орков Туманных гор было рассеяно или уничтожено в Битве пяти армий. Орлы сообщают, что орки вновь собираются издалека, но Мория, возможно, еще свободна.
Есть надежда даже на то, что там живут гномы и что в одном из глубоких залов его отцов мы найдем Балина, сына Фандина. Но чтобы узнать это, нужно идти.
- Я иду с вами, Гэндальф, - сказал Гимли. - Я пойду и взгляну на залы Дьюрина, что бы ни ждало нас там, - если вы только отыщите запертую дверь. - Хорошо, Гимли! - сказал Гэндальф. - Вы подбодрили меня. Мы вместе поищем скрытую дверь. В подземельях гномов гнома труднее загнать в тупик, чем эльфа или человека, и даже хоббита. Но я не в первый раз иду в Морию. Я долго искал здесь Трейна, сына Трора, после его исчезновения. Я прошел Морию и вышел оттуда живым!
- Я тоже однажды проходил ворота Димрилл, - спокойно сказал Арагорн, - но хотя я тоже вышел живым, у меня остались очень дурные воспоминания об этом. Я не хочу входить в Морию вторично.
- А я не хочу и в первый раз, - заявил Пиппин.
- И я, - пробормотал Сэм.
- Конечно, нет! - сказал Гэндальф. - Кто же хочет? Но вопрос стоит так: кто пойдет со мной, если я поведу вас туда?
- Я, - оживленно сказал Гимли.
- И я, - тяжело согласился Арагорн. - Вы следовали за мной и чуть не погибли в снегу, однако никто ни сказал и слова осуждения. Теперь я последую за вами, если последнее предупреждение не испугает вас. Я думаю теперь не о Кольце и не о нас, остальных, я думаю о вас, Гэндальф. И я говорю вам: если вы войдете в двери Мории, то берегитесь!
- А я не пойду, - сказал Боромир, - и не пойду во всяком случае до тех пор, пока все товарищество не выскажется за это. Что скажет Леголас и маленький народец? Нужно услышать и голос хранителя Кольца.
- Я не хочу идти в Морию, - сказал Леголас.
Хоббиты ничего не сказали. Сэм смотрел на Фродо. Наконец Фродо заговорил.
- Я не хочу идти туда, - сказал он, - но я не хочу и отвергать совет Гэндальфа. Я хотел бы, чтобы у нас не было выбора. Но Гэндальф получит поддержку скорее в свете утра, чем в холодном мраке ночи. Как воет ветер! После этих мрачных слов все впали в молчаливую задумчивость. Ветер свистел в сказал и деревьях, вокруг них в ночи раздавался вой.
Внезапно Арагорн вскочил на ноги.
- Как воет ветер? - воскликнул он. - Он воет волчьими голосами. Варги прошли к западу от гор!
- Нужно ли ждать до утра? - сказал Гэндальф. - Все, как я сказал. Охота началась. Даже если мы доживем до рассвета, кто пожелает двигаться к югу, когда по его следам идут дикие волки?
- Далеко ли Мория? - спросил Боромир.
- К юго-западу от Карадраса, в пятнадцати милях полета птицы, находится дверь, - ответил Гэндальф.
- Тогда двинемся, как только рассветет если сможем, - сказал Боромир. - Волки, которых ты слышишь, хуже, чем орки, которых может и не быть.
- Верно, - согласился Арагорн, доставая меч из ножен. - Но там, где воют волки, там бродят и орки.
- Жаль, что я не послушался совета Элронда, - пробормотал Пиппин, -обращаясь к Сэму. - Во мне мало от Бандобраса Бычьего Рыка: этот вой леденит мне кровь. Никогда мне не было так страшно.
- Сердце мое убежало в пятки, мастер Пиппин, - сказал Сэм. - Но мы еще не съедены, и с нами сильные товарищи. Что бы ни припасла судьба для старого Гэндальфа, я уверен, что это не волчье брюхо.
Чтобы защищаться ночью, отряд взобрался на вершину небольшого холма, под которым он укрывался. Здесь находилась рощица старых искривленных деревьев, в которой они нашли поляну, окруженную разбитым каменным кругом. В центре круга они разожгли костер - не было надежды на то, что темнота и тишина собьют со следа охотящуюся стаю.
Они сидели вокруг костра, и те, кто не стоял на страже, неспокойно дремали. Бедный Билл дрожал и потел от страха. Их теперь окружал со всех сторон вой волков, иногда оно раздавалось ближе, иногда дальше. Во тьме ночи было видно множество горящих глаз, которые окружили каменное кольцо. Некоторые приближались к самому кольцу. В проломе меж камней была видна фигура огромного волка, глядевшего на них. Время от времени этот волк издавал громовой рев, как предводитель, созывающий свою стаю. Гэндальф встал и сделал шаг вперед и поднял свой посох. - Слушай, пес Саурона! - воскликнул он. Здесь Гэндальф. Беги, если ты дорожишь своей подлой шкурой. Я сожгу тебя от хвоста до рыла, если ты вступишь в круг.
Волк огрызнулся и неожиданно прыгнул вперед. В то же мгновение послышался резкий звук. Леголас спустил тетиву своего лука. Раздался отвратительный вой, и волк грохнулся наземь - стрела эльфа пробила его горло. Горящие глаза внезапно исчезли. Гэндальф и Арагорн ступили вперед, но ход уже был покинут, стая разбежалась. И тьма вокруг них наполнилась тишиной, не раздавалось ни звука, кроме воя ветра.
Ночь клонилась к концу, на западе садилась луна, тускло просвечивая сквозь разорванные облака. Неожиданно Фродо проснулся. Без предупреждения яростный вой и рев заполнил весь радиус лагеря. Молча собралась большая армия варгов и напала на лагерь сразу со всех сторон.
- Бросайте дрова в костер! - закричал Гэндальф хоббитам. - Обнажите мечи и станьте спина к спине!
В прыгающем свете от подброшенных дров Фродо увидел, как через каменное кольцо прыгает множество серых тел. Их появлялось все больше и больше. Огромному переднему волку Арагорн мечом разрубил горло, размахнувшись, Боромир разбил голову следующего. Рядом с ним стоял Гимли, расставив свои крепкие ноги и подняв топор. Звенел лук Леголаса.
В мерцающем свете костра Гэндальф казался внезапно выросшим: его большая угрожающая фигура стояла, как каменный памятник древнему королю на холме. Наклонившись, он подобрал горящую ветвь и пошел навстречу волкам. Они отступили перед ним. Высоко в воздух швырнул он пылающую ветвь. Она внезапно загорелась белым, как молния, светом, голос мага взлетел с силой грома.
- Науран эдра и таммен! Наур дан и игаурхот! - закричал он. Послышался рев и треск, и дерево рядом с ним вспыхнуло от корней до макушки. От одного дерева к другому перебрасывался огонь. Весь холм поглотило пламя. Мечи и ножи защищавшихся ярко заблестели. Последняя стрела Леголаса вспыхнула в воздухе и вонзилась, горящая, в сердце огромного волка-вождя. Остальные волки бежали.
Огонь постепенно угасал, и вскоре не осталось ничего, кроме пепла и золы, горький дым поднимался над сгоревшими древесными стволами, небо посветлело. Варги были побеждены и не вернулись.
- Что я вам говорил, мастер Пиппин? - сказал Сэм, пряча свой меч в ножны. - Волкам его не взять. Вот это была шутка! У меня чуть волосы на голове не сгорели.
Когда совсем рассвело, волков нигде не было видно, путники тщетно искали тела мертвых. Не осталось ни следа схватки, за исключением сгоревших деревьев и стрел Леголаса, лежавших на вершине холма. Все стрелы были целы, за исключением одной, у которой не было наконечника.
- Этого я и опасался, - сказал Гэндальф. Он объяснил: - Это были не обычные волки, охотящиеся за добычей. Давайте быстро поедим и уйдем отсюда!
В этот день погода вновь изменилась, как будто некая сила, управлявшая ею, убедилась в бесполезности снега, так как путники отказались от горного перехода, и теперь эта сила хотела, чтобы было ясно видно все, что происходит а дикой местности. За ночь ветер с северного сменился на северо-западный, а днем совсем прекратился. Облака уплыли на юг, небо прояснилось, бледный солнечный свет появился над вершинами гор.
- Мы должны достичь двери до захода солнца, - сказал Гэндальф, -иначе мы рискуем вовсе не увидеть ее. Это недалеко, но дорога извилиста, а Арагорн больше не сможет вести нас, он редко бывал здесь, а я лишь однажды, да и то очень давно был у западной стены Мории.
- Вон там находится дверь, - сказал он, указывая на юго-восток, где склоны гор отвесно опускались в тень у их подножья. Издалека с трудом можно было различить линию обнаженных утесов, а в их середине выше других, один утес, похожий на большую серую стену. - Когда мы уходили из гор, я повел вас на юг, а не назад, к тому месту откуда мы начали, как некоторые из вас могли заметить. И я правильно поступил, потому что теперь расстояние сократилось на несколько миль, а мы должны торопиться. Идемте! - Не знаю, есть ли у нас надежда, - угрюмо сказал Боромир. - Найдет ли Гэндальф ту дверь, а если найдет, сумеем ли мы ее открыть. Выхода у нас нет, но все же быть запертыми между глухой стеной и стаями волков - хуже не бывает. В дорогу!
Гимли теперь шел впереди, рядом с магом, так хотелось ему побыстрее увидеть Морию. Вдвоем они повели отряд назад к горам. В старину единственная дорога в Морию с запада пересекала ручей Сираннон, который вытекал из гор неподалеку от того места, где находилась дверь. Но либо Гэндальф заблудился, либо местность изменилась: маг не нашел ручья там, где ожидал его увидеть - в нескольких милях к югу от их ночлега.
Утро перешло в полдень, а товарищество продолжало пробираться через дикую страну красного камня. Нигде не видно было блеска воды, не слышно ее шума. Все было мрачно и сухо. Путники приуныли. Они не видели ничего живого, даже птиц в небе не было. Но что принесет им ночь, если застигнет их в этой пустыне, никто не мог сказать.
Неожиданно Гимли, шедший впереди, обернулся и подозвал к себе всех. Он стоял на бугре и указывал вправо. Торопливо взобравшись к нему, они увидели внизу узкий и глубокий канал. Он был пусти молчалив, ни следа воды не было на коричневой и красноватой поверхности каменного дна. Но на ближней стороне канала проходила тропа, разбитая и заброшенная, которая извивалась среди развалин стен и обломков мостовой древней дороги.
- Ага! Наконец-то! - сказал Гэндальф. - Здесь протекал ручей Сираннон, Ручей-у-Ворот, как его обычно называли. Не могу догадаться, что случилось с водой, прежде она текла так быстро и шумно. Идемте! Мы должны торопиться! Уже поздно!
Путники сбили себе ноги и очень устали, но они упрямо шли много миль по грубой извилистой тропе. Солнце начало склоняться к западу, после короткой остановки и торопливой еды они снова двинулись. Перед ними хмурились горы, но путь их пролегал в глубокой впадине, и они могли видеть лишь самые высокие отроги и вершины далеко на востоке.
Наконец они подошли к крутому изгибу. Здесь дорога, которая, изменив направление шла на юг между краями канала и крутым откосом слева, вновь повернула на восток. Обогнув угол, они увидели перед собой низкий утес, примерно в пять саженей высотой, с разбитой и разорванной вершиной... Через широкий пролом в утесе, сделанный чем-то необыкновенно тяжелым и сильным, текла струйка воды.
- Действительно все изменилось! - сказал Гэндальф. - Но я не ошибся в месте. Вот все, что осталось от лестничного спуска. Если я правильно помню, тут была лестница в крутой стене, а главная дорога поворачивала налево и несколькими петлями шла на вершину. Между лестницей и стеной Мории была долина, через которую протекал Сираннон. Посмотрим, как это выглядит сейчас!
Они без труда нашли каменные ступени, и Гимли а вслед за ним Гэндальф и Фродо ступили на них. Достигнув вершины, они увидели, что дальше пути нет, и поняли, почему пересох ручей у ворот. За ними садящееся солнце заполняло холодную западную часть неба сверкающим золотом. Перед ними расстилалось темное неподвижное озеро. В его тусклой поверхности не отражались ни небо, ни солнце. Сираннон был перегорожен и затопил всю долину. За зловещей водой возвышались крутые утесы, их строгие лица казались мертвенно-бледными в угасающем свете. Ни следа ворот или прохода, ни трещины или щели не видел Фродо в хмуром камне.
- Это стена Мории, - сказал Гэндальф, - указывая на противоположный берег озера, - некогда здесь была дверь, дверь эльфов в конце дороги их Холлина, по которой мы пришли. Но этот путь закрыт. Я думаю, что никто из нас не захочет переплывать это мрачное озеро на исходе дня. Оно выглядит отвратительно.
- Мы должны найти путь вокруг озера с севера, - сказал Гимли. -Первое, что нужно сделать, это следовать по главной дороге до конца и посмотреть, куда она приведет нас. Даже если бы не было озера, мы все равно не смогли бы поднять по лестнице наш багаж и пони.
- Но в любом случае мы не сможем взять с собой бедное животное в подземелье, - сказал Гэндальф. - Дорога под горами темна, в ней есть низкие и узкие переходы. И мы сможем их преодолеть, а пони нет.
- Бедный старина Билл! - сказал Фродо. - Я не подумал об этом. И бедный Сэм! Что он скажет?
- Мне жаль, - сказал Гэндальф. - Бедный Билл был полезным товарищем, и мне жаль оставлять его на произвол судьбы. Если бы я знал заранее, я бы решил идти совсем без него.
День клонился к концу, и холодные звезды начали появляться на небе, когда отряд, двигаясь со всей возможной быстротой, взобрался по склонам и достиг берега озера. В ширину оно казалось не более четверти мили в самой широкой части. Как далеко оно тянется на юг, невозможно было разглядеть в тусклом свете, но северный конец находился не более чем в миле от того места, где они стояли, и между каменными краями ущелья и краем воды видна была полоска ровной земли. Путники заторопились вперед: им оставалось еще по другому берегу озера пройти одну-две мили до того места, которое указал Гэндальф. К тому же нужно было еще отыскать дверь.
Подойдя к крайней северной точке озера, они обнаружили, что путь им преграждает узкий ручей. Он был зеленым и стоячим, вязкой слизистой линией уходя к окружающим холмам. Гимли неуверенно двинулся вперед: ручей был мелким, не глубже лодыжки, они перешли его цепочкой, осторожно выбирая путь, потому что на дне его оказались довольно скользкие камни, и каждый шаг был опасен. Фродо вздрогнул от отвращения, когда темная мутная вода коснулась его ног.
Когда Сэм, ведя за собой Билла, последним ступил на противоположный берег, раздался негромкий звук - всплеск и бульканье, как будто рыба тронула спокойную поверхность озера. Быстро повернувшись, они заметили какую-то тень над водой, от которой к берегам озера шли большие круги. Еще раз послышался булькающий звук и наступила тишина. Тьма сгущалась, последние лучи солнца золотили облака на западе.
Гэндальф шел широким быстрым шагом, остальные, как могли, поспевали за ним. Они достигли узкой полоски между утесами и водой, она была не шире дюжины ярдов и часто перегорожена упавшими обломками скал. И они находили путь, держась поближе к утесам и обходя как можно дальше воду. Пройдя милю к югу, они нашли несколько старых изогнутых деревьев. Они были похожи на остатки лесной полосы, когда-то шедшей вдоль дороги по затонувшей долине. Рядом с утесом стояли, все еще сильные и живые, два высоких дерева -падуба, самые высокие, какие когда-либо видел Фродо. Их большие корни протянулись от стены к воде. С вершины лестницы они казались лишь кустиками, но вблизи они возвышались подобно башням, крепкие, неподвижные, молчаливые, отбрасывая к своему подножью глубокую тень. Они были похожи на часовых в конце дороги.
- Наконец мы на месте! - сказал Гэндальф облегченно. - Здесь кончается путь эльфов из Холлина. Падуб был священным деревом народа этой земли, его выращивали по краям владений, чтобы обозначить границу. А дверь была пробита главным образом для связи населения Холлина с повелителями Мории. Это было в те счастливые дни, когда дружба царила между разными расами, даже между эльфами и гномами.
- Не вина гномов, что эта дружба кончилась, - сказал Гимли.
- Я не слыхал, чтобы в этом была вина эльфов, - возразил Леголас.
- Я слышал и то и другое, - сказал Гэндальф, - и не собираюсь сейчас разрешать этот спор. Но прошу хотя бы вас, Леголас, и вас, Гимли: будьте друзьями и помогите мне. Мне нужны вы оба. Двери спрятаны и закрыты, и чем скорее мы найдем их, тем лучше. Ночь близка!
Обернувшись к остальным, он сказал:
- Пока я ищу, вы подготовьтесь к спуску в подземелье. Боюсь, нам придется распрощаться с пони. Оставьте все, что мы захватили на случай холодной погоды: она нам не понадобится ни в Мории, ни когда мы выйдем на юге. Распределите между собой то, что нес пони, особенно пищу и мехи для воды.
- Но мы не можем оставить бедного старого Билла в этом проклятом месте, мастер Гэндальф! - воскликнул Сэм, гневный и опечаленный. - Я не позволю, это отвратительно! После всего, что мы перенесли вместе!
- Мне жаль, Сэм, - сказал маг. - Но когда дверь откроется, не думаю, чтобы ты смог втащить Билла внутрь, в длинные темные коридоры Мории. Ты должен выбирать между Биллом и своим хозяином.
- Он пойдет за мастером Фродо в драконье логово, если я поведу его, -возразил Сэм. - Оставить его здесь со всеми этими волками значит просто совершить убийство.
- Надеюсь, этого не будет, - сказал Гэндальф. Он положил ладонь на голову пони и заговорил тихим голосом. - Иди со словом охраны и руководства. Ты умное животное и много узнал в Раздоле. Отыскивай путь в местах, где есть трава, и придешь к дому Элронда или куда захочешь.
Вот, Сэм! У него будет столько же шансов спастись от волков и вернуться домой, как и у нас.
Сэм печально стоял рядом с пони и молчал. Билл, как будто поняв, о чем идет речь, поднял голову и сунул морду к уху Сэма. Сэм разразился слезами и принялся распутывать веревки, развязывая груз и укладывая его на землю. Остальные разбирали вещи, складывая в кучу то, что будет оставлено, и распределяя между собой остальное.
Когда это было сделано, все принялись наблюдать за Гэндальфом. А он, казалось, ничего не делал. Стоял между двумя деревьями, глядя на темную стену утеса, как будто пытался взглядом просверлить дыру. Гимли бродил у стены, время от времени постукивая по ней своим топором. Леголас прижался к стене, как бы прислушиваясь.
- Ну, мы готовы, - сказал Мерри, - где же дверь? Я ничего не вижу.
- Двери гномов устроены так, что года они закрыты, их нельзя увидеть, - ответил Гимли. - Они невидимы, и собственные хозяева не смогут найти или открыть их, если забыт их секрет.
- Но эта дверь не была сделана, чтобы быть известной только гномам, -сказал Гэндальф, внезапно оживая и поворачиваясь. - Если только все не изменилось окончательно. Глаза, которые знают, что ищут, должны отыскать знак.
Он подошел к стене. Между тенями двух деревьев было ровное место, Гэндальф приложил туда руки и стал водить вперед и назад, тихонько произнося какие-то слова. Потом отступил назад.
- Смотрите! - сказал он. Видите вы что-нибудь?
Луна освещала теперь поверхность скалы, но вначале ничего не было видно. Затем на поверхности, где прошли руки мага, появились тонкие лини, как будто серебряные вены в камне. Вначале они напоминали бледное подобие паутины, слегка мерцавшей в лунном свете, но постепенно они становились все шире и яснее, пока все не смогли разглядеть рисунок.
На самом верху, куда только могли дотянуться руки Гэндальфа, была арка с переплетающимися буквами эльфийского письма. Ниже, где поверхность была выщерблена и изведена, можно было разглядеть наковальню и молот, увенчанные короной в окружении семи звезд. Ниже находились два дерева, несущие на ветвях множество полумесяцев. Более ясно, чем остальное, в центре двери виднелась звезда со множеством лучей.
- Это эмблемы Дьюрина! - воскликнул Гимли.
- А это дерево высоких эльфов, - сказал Леголас.
- И звезда дома Феанора, - добавил Гэндальф. - Они сделаны из итилдина, который отражает только звездный и лунный свет и спит до тех пор, пока его не коснется знающий давно забытые в Средиземье слова. Давно я уже не слышал их и должен был основательно порыться в памяти, чтобы вспомнить.
- Что же здесь написано? - спросил Фродо, который старался прочесть надпись на арке. - Я думал, что знаю письмо эльфов, но это я не могу прочесть.
- Это слова эльфийского языка древности с запада Средиземья, -ответил Гэндальф. - Но они не говорят ничего важного для нас. Вот что они означают: Дверь Дьюрина, повелителя Мории... Скажи, друг, и входи. А ниже более мелко: Я, Нарви, написал это. Келебримбор из Холлина изобразил эти знаки.
- А что значит "скажи, друг, и входи"? - спросил Мерри.
- Это-то ясно, - ответил Гимли. - Если ты друг, скажи условное слово, дверь откроется, и ты сможешь войти.
- Да, - подтвердил Гэндальф. - Эта дверь, вероятно, управляется словом. Некоторые двери гномов открываются лишь в особое время или лишь избранным, у некоторых из них есть замки, и нужен ключ, когда известно время и слово. У этих дверей нет ключа. В дни Дьюрина они не были тайными. Обычно они стояли открытыми и около них сидели стражники. Но если они были закрыты кем-то, знающий слово произносил его и входил. Так, во всяком случае говорится в записях. Верно, Гимли?
- Верно, - отозвался гном. - Но само слово теперь забыто. Нарви и все его родичи давно исчезли с лица земли.
- Но вы знаете слово, Гэндальф? - Удивленно спросил Боромир.
- Нет! - ответил маг.
Остальные разочарованно переглянулись, только Арагорн, хорошо знавший Гэндальфа, сохранял молчание и не двигался.
- Тогда зачем было вести нас в это проклятое место? - воскликнул Боромир, оглядываясь через плечо на темную воду. - Вы говорили нам, что однажды прошли через Морию. Как это могло быть, если вы не знаете слова для входа?
- Ответ на ваш первый вопрос, Боромир, - сказал маг, - да, я не знаю слова, пока. Но мы еще посмотрим, - добавил он с блеском в глазах из-под нависших бровей, - вы можете спрашивать, какова цель моих действий, которые кажутся бесцельными. Что касается второго вопроса - вы сомневаетесь в моем рассказе? Разве вы не слышали? Я не проходил этим путем. Я пришел с востока.
Если хотите знать, эти двери открываются наружу. Изнутри вы можете открыть их, просто нажав рукой. А вот снаружи ничто не откроет их, кроме заклинания или приказа. Их нельзя открыть силой.
- Что же вы тогда собираетесь делать? - спросил Пиппин, не испугавшись нахмуренных бровей мага.
- Стучать в дверь вашей головой, Перегрин Тук, - ответил Гэндальф. -Но это не пошатнет их, а мне нужно отдохнуть от глупых вопросов. Я поищу открывающее слово. Некогда я знал все заклинания на языках эльфов, людей и орков. До сих пор я без труда могу припомнить их две сотни. Но, думаю, потребуется испытать лишь немногие, и я не прошу Гимли рассказывать о тайных словах гномов мне, словах, которые они не говорят никому. Открывающее слово из языка эльфов, как и надпись на арке, это кажется мне несомненным.
Он вновь подошел к скале и слегка коснулся своим посохом серебряной звезды в середине, под знаком наковальни. Повелительным голосом он сказал:
Аннон эдхолен, эдре хи аммен!
Феннас меготрим, ласто бет ламмен!
Серебряные линии потускнели, но серый камень не дрогнул.
Много раз повторял он эти слова в различном порядке, варьируя их. Потом испытал другие заклинания, одно за другим, говоря иногда быстро и громко, иногда тихо и медленно. Потом произнес много отдельных слов из языка эльфов. Ничего не произошло. Утес нависал в ночи, мигали бесчисленные звезды, дул холодный ветер, но дверь стояла неподвижно.
Вновь Гэндальф приблизился к стене и, подняв руки, произнес гневным голосом: Эдро! Эдро! - и ударил скалу посохом. Откройся! Откройся! -кричал он и повторял этот приказ на всех языках, какие когда-либо были известны в Средиземье. Потом швырнул посох на землю и молча сел.
В этот момент ветер донес издалека вой волков. Билл задрожал в страхе, а Сэм подошел к нему и что-то тихонько зашептал.
- Не позволяйте ему убегать! - сказал Боромир. - Похоже, он нам потребуется, если только нас не найдут волки. Как я ненавижу этот дурацкий пруд!
Он наклонился, поднял большой камень и швырнул его далеко в темную воду.
Камень исчез с мягким всплеском, в то же мгновение послышался свист и бульканье. Большие круги разошлись от места падения камня по поверхности воды и медленно двинулись к утесам.
- Зачем вы это сделали, Боромир? - сказал Фродо. - Мне тоже ненавистно это место, и я боюсь. Я не знаю, чего боюсь: не волков и не тьмы за дверью, но чего-то еще. Я боюсь озера. Не трогайте его!
- Я хочу уйти отсюда, - сказал Мерри.
- Почему Гэндальф не сделает чего-либо быстро? - спросил Пиппин.
Гэндальф не обращал на них внимания. Он сидел со склоненной головой, либо в отчаянии, либо в бесконечной задумчивости. И вновь послышалось зловещее волчье завывание. Рябь на воде росла и придвигалась ближе, волны уже бились о берег.
Внезапно - все от неожиданности вздрогнули - маг вскочил на ноги. Он смеялся.
- Я понял! - воскликнул он. - Конечно же! Конечно! Просто до глупости, как и все загадки, когда знаешь ответ.
Подобрав посох, он встал перед скалой и ясным голосом произнес:
“Меллон!”
Звезда ярко блеснула и погасла. Затем беззвучно обозначились очертания большой двери, хотя раньше здесь не видно было ни трещинки, ни щели. Дверь медленно разделилась посередине и половинки ее дюйм за дюймом стали отодвигаться, пока совсем не ушли в скалу. Через отверстие видна была круто уходящая вверх лестница, но даже у ее нижних ступенек тьма казалась темнее ночи. Товарищество смотрело в удивлении.
- Я все-таки ошибся, - сказал Гэндальф, - и Гимли тоже. Мерри, единственный из всех, оказался прав. Открывающее слово все время было написано на арке. Перевод должен был быть такой: скажи "друг" и входи. Я лишь произнес на эльфийском языке слово "друг", и дверь открылась. Совсем просто. Слишком просто для наших тревожных дней. Это были счастливые времена. А теперь идем!
Он двинулся вперед и поставил ногу на нижнюю ступеньку. Но в этот момент произошло сразу несколько событий. Фродо почувствовал, как что-то схватило его за лодыжку, и с криком упал. Пони дико заржал от страха и, задрав хвост, понесся вдоль берега в темноту. Сэм побежал было за ним, но, услышав крик Фродо, вернулся, плача и бранясь. Остальные обернулись и увидели, что вода озера, как будто войско змей плывет по нему с южного конца.
Из воды высунулось длинное извивающееся щупальце, бледно-зеленое, мокрое и светящееся. Конец его ухватил Фродо за ногу и тащил хоббита в воду. Сэм упал на колени и рубил щупальце ножом.
Щупальце отпустило Фродо, и Сэм потащил его прочь, зовя на помощь. Из воды показалось еще два десятка щупалец. И темная вода кипела, разнося отвратительный запах.
- В проход! Вверх по лестнице! Быстрей! Быстрей! - Закричал Гэндальф и побежал назад. Он толкнул путников, которые все, кроме Сэма, от ужаса, казалось, вросли в землю.
Они успели как раз вовремя. Сэм и Фродо поднялись лишь на несколько ступеней, а Гэндальф только начал подниматься, когда щупальца, корчась, покрыли узкий кусок берега и ухватились за стену у двери. Одно из них перебралось через порог, светясь в звездном свете. Гэндальф обернулся. Если он вспоминал слово, закрывающее дверь, то в этом не было необходимости. Множество щупалец налегли на дверь с обеих ее сторон и закрыли. Половинки с гулким грохотом захлопнулись и стало абсолютно темно. Гул сталкивающихся и разбивающихся за выходом камней гулко доносился до них.
Сэм, сжимая руку Фродо, без сил опустился на ступеньку.
- Бедный Билли! - сказал он дрожащим голосом. - Бедный Билл! Волки и змеи! Я выбрал, мастер Фродо. Я иду с вами.
Они услышали, как Гэндальф опустился по ступенькам и ударил посохом в дверь, камень и ступеньки лестницы задрожали, но дверь не открылась.
- Ну и ну! - сказал колдун. - Путь назад закрыт, мы можем идти только вперед, на ту сторону гор. Судя по звукам, снаружи нагромоздили камни и вырванные с корнями деревья. Жаль: деревья были прекрасны и прожили так долго.
- Я с самого начала, как только коснулся ногой воды, чувствовал, что рядом что-то ужасное, - сказал Фродо. - Что это было за существо? Или их было много?
- Не знаю, - ответил Гэндальф, - но все щупальца стремились к одной цели. Что-то выползло или было выгнано из темных вод под горами... В глубинах мира есть существа, более древние и злобные, чем орки.
Он не высказал вслух свою мысль, что кто бы ни был живущий в озере, он схватил из всего отряда именно Фродо.
Боромир пробормотал шепотом, но гулкое эхо донесло его слова до всех: - В глубинах мира! И мы идем туда против моей воли. Кто поведет нас в этой кромешной тьме?
- Я, - сказал Гэндальф, - а Гимли пойдет рядом со мной. Следуйте за моим посохом!
Взобравшись на несколько ступеней, Гэндальф поднял над головой посох, и из его конца полилось слабое свечение. Широкие ступени были абсолютно целы. Путники насчитали их две сотни. Наверху они обнаружили арочный проход с ровным полом, уходящий во тьму.
- Давайте посидим и передохнем. Пообедаем здесь на площадке, ведь другой столовой мы не найдем! - сказал Фродо.
Его начало трясти от пережитого ужаса, и он внезапно ощутил страшный голод.
Предложение было всеми поддержано, они, темные фигуры в полутьме, сели на верхних ступеньках. Когда они поели, Гэндальф раздал всем по третьему глотку мирувера.
- Боюсь, что оставшегося уже ни на что не хватит, - сказал он, - но мы нуждаемся в нем после этого ужаса у ворот. И если нам не повезет, все оставшееся потребуется нам до выхода с противоположной стороны. Берегите воду! В подземельях много ручьев и источников, но их нельзя трогать.
Может, у нас не будет случая пополнить фляги и меха до самой долины Димрилл.
- Долго ли идти туда? - спросил Фродо.
- Не могу сказать, - ответил Гэндальф. - Это зависит от многих случайностей. Но я думаю, что если идти прямо, не сбиваясь с пути, не встречая помех, то потребуется три-четыре перехода. От западных ворот до восточных по прямой не может быть меньше сорока миль, а прямых дорог нет. После короткого отдыха они вновь пустились в путь. Они все хотели как можно быстрее преодолеть подземелье и готовы были, несмотря на усталость, идти еще несколько часов. Гэндальф, как и раньше, шел впереди. В левой руке он держал свой сверкающий посох, свет от которого едва касался земли у его ног. В правой руке его был меч Глемдринг. За ним шел Гимли, глаза его сверкали в тусклом свете, когда он поворачивал голову из стороны в сторону... За гномом шел Фродо, он тоже обнажил свой короткий меч - Жало. Лезвия Жала и Глемдринга были темны, это действовало успокоительно: будучи изделиями эльфийских кузнецов древних дней, эти меч сверкали холодным светом, если поблизости были орки. За Фродо шел Сэм, а за ним Леголас, молодые хоббиты и Боромир. Последним угрюмо и молчаливо шел Арагорн. Проход несколько раз повернул и затем начал спускаться. Некоторое время продолжался спуск, потом пол снова стал ровным. Воздух сделался горячим и душным, но не спертым, временами путники ощущали на лицах дуновение более прохладного воздуха выходящего из каких-то отверстий в стенах. Их было множество. В бледном свете, исходившем от посоха мага, Фродо улавливал очертания лестниц и арок, других проходов и туннелей, поднимавшихся вверх или круто опускавшихся вниз. Все это было невозможно запомнить.
Гимли очень мало помогал Гэндальфу, разве только что своей храбростью. Но он, в отличие от остальных, не беспокоился из-за темноты.
Часто колдун советовался с ним, какой путь выбрать, но окончательное решение всегда принадлежало Гэндальфу. Подземелья Мории были гораздо обширнее и сложнее, чем мог представить себе Гимли, сын Глоина, гном горной расы. И Гэндальфу мало помогали воспоминания давнего путешествия, но даже во тьме, в сложных переплетениях переходов он знал, где находится дорога, ведущая к цели.
- Не бойтесь! - сказал Арагорн. Молчание длилось дольше, чем обычно, а Гэндальф и Гимли переговаривались шепотом. Остальные столпились сзади, беспокойно ожидая. - Не бойтесь! Я бывал с ним во многих путешествиях, хотя никогда не было так темно, а в Раздоле рассказывают о более великих его деяниях, чем я сам видел. Он не заблудится. Если тут есть дорога, он ее найдет. Он привел нас сюда вопреки нашим страхам, и выведет нас отсюда, чего бы это ему не стоило. Он легче найдет путь домой в ночи, чем кошки королевы Берутнел.
Товариществу повезло, что у него такой проводник. Не было топлива, было не из чего изготовить факелы - в отчаянном бегстве к двери они оставили почти все необходимое. Без света они вскоре заблудились бы: здесь было не только множество дорог, но было также много ям и отверстий, много темных провалов, в которых их шаги отдавались гулким эхом. В стенах и полу были щели и глубокие расселины, время от времени прямо у их ног открывалась пропасть. Самые широкие из них были не менее семи футов, и Пиппину каждый раз приходилось собирать все свое мужество, чтобы прыгнуть в очередной раз. Издалека снизу доносился шум пенящейся воды, как будто там, в глубинах, вертелось мельничное колесо.
- Веревка! - пробормотал Сэм. - Я знал, что она нам понадобится. Но ее у меня нет.
Трудные места попадались все чаще, и продвижение вперед замедлилось. Временами им казалось, что они безнадежно пойманы в глубинах гор. Они больше чем устали, но мысль об отдыхе не внушала им успокоения. Настроение Фродо несколько поднялось после спасения, еды и глотка напитка, но теперь на него вновь навалилась неуверенность и страх. Хотя в Раздоле его излечили от раны, она не осталась без последствий. Чувство его обострились, он ощущал невидимые предметы. Он заметил в себе еще одно изменение: он видел во тьме лучше всех своих товарищей, за исключением, может быть, Гэндальфа. И он был хранителем Кольца, оно висело на цепи у него на груди и казалось тяжелым грузом. Он чувствовал зло впереди и позади себя, но он ничего не говорил. Он крепче сжимал рукоять меча и, спотыкаясь шел вперед.
Путники редко разговаривали, да и то торопливым шепотом. Не слышалось ни звука кроме их собственных шагов: глухой стук башмаков гнома Гимли, тяжелая поступь Боромира, легкие шаги Леголаса, мягкие, крадущиеся шаги хоббитов, а в тылу слышалась твердая поступь Арагорна с его длинными шагами. Останавливаясь на мгновение, они вообще ничего не слышали, кроме редкого потрескивания или падения капли воды. Однако Фродо начал слышать, или ему показалось, что он слышит, что-то еще - как будто слабый шелест мягких обнаженных ног. Этот звук никогда не становился достаточно громким или близким, чтобы поверить в него окончательно, но, начавшись, он не замолкал, пока двигался отряд. И это было не эхо: когда они останавливались, звук еще несколько мгновений был слышен, а потом замолкал.
Они опустились в подземелья Мории после наступления ночи. Несколько часов они шли лишь с одной короткой остановкой, пока Гэндальф не встретился с первым серьезным затруднением. Перед ним широкая темная арка открывалась в три туннеля: все они вели в одном и том же направлении, на восток, но левый туннель уходил вниз, правый поднимался, а средний вел горизонтально, но был очень узок.
- Я совсем не помню это место, - сказал Гэндальф, неуверенно останавливаясь под аркой. Он поднял посох в надежде отыскать какие-нибудь знаки или указания, которые помогли бы выбору, но ничего не было видно. -Я слишком устал, чтобы решать, - сказал он, качая головой. - И вы, вероятно, устали не меньше меня, если не больше. На остаток ночи остановимся здесь. Вы знаете, снаружи старая луна уже сдвинулась к западу и середина ночи прошла.
- Бедный Билл! - сказал Сэм. - Интересно, где он. Надеюсь, его не съели волки.
Слева от большой арки они обнаружили каменную дверь, она была полузакрыта, но открылась от легкого нажима. За ней оказалось большое помещение, высеченное в скале.
- Стойте! Стойте! - крикнул Гэндальф Мерри и Пиппину, которые двинулись было вперед в надежде отыскать место, где можно отдохнуть более спокойно, чем в открытом проходе. - Стойте! Мы не знаем, что там внутри. Я пойду первым.
Он пошел осторожно, остальные - за ним.
- Вот! - сказал он, указывая посохом на середину пола. У своих ног они увидели большое круглое отверстие, как устье источника. Разбитые ржавые цепи лежали на краю и опускались в темную яму. Рядом лежали обломки камня.
- Один из вас мог упасть туда, и кто знает когда бы он ударился о дно, - сказал Арагорн Мерри. - Всегда идите за проводником.
- Похоже, что это помещение охраны, что сторожила эти три прохода, -сказал Гимли. - Это отверстие, очевидно, источник, из которого брали воду, оно закрывалось каменной крышкой. Но крышка разбита, и мы должны быть осторожны во тьме.
Любопытство Пиппина было возбуждено источником. Пока остальные развертывали одеяла и устраивали постели у стен помещения, как можно дальше от отверстия в полу помещения, он подполз к краю и заглянул внутрь. Холодный воздух, поднимающийся из неимоверных глубин, ударил ему в лицо. Повинуясь внезапному импульсу, он схватил камень и опустил его в отверстие. Сердце его ударило много раз, прежде чем он услышал звук. Затем где-то глубоко внизу, как будто камень упал в какую-то обширную пещеру, раздался глухой звук.
- Что это? - воскликнул Гэндальф.
Услышав объяснение Пиппина, он облегченно вздохнул, но глаза его сердито сверкнули.
- Глупый тук! - пробормотал он. - Это серьезный путь, а не увеселительная прогулка хоббитов. В следующий раз бросай себя, тогда не будешь больше мешать. А теперь тихо!
В течение нескольких минут больше ничего не было слышно. Но потом из глубины донесся слабый стук. Потом стук прекратился, чуть позже замерло и эхо. Он звучал, как какие-то сигналы, но больше уже не повторялся.
- Это стучал молот, или я ничего не понимаю в молотах, - сказал Гимли.
- Да, - согласился Гэндальф, - и мне это не нравится. Может, он ничего не имеет общего с дурацким поступком Перегрина, но, вероятно, потревожено что-то такое, что лучше было бы оставить в покое. Умоляю, не делайте больше ничего подобного. Я хочу хоть немного отдохнуть без дальнейших беспокойств. Как в награду, Пиппин будет дежурить первым, -проворчал он, закутываясь в одеяло.
Пиппин уныло сидел у двери в полной темноте, он все время поворачивался, опасаясь, что какой-то неизвестный ужас выползет из источника. Он хотел было закрыть дыру одеялом, но побоялся двигаться и подходить к ней, хотя Гэндальф, казалось, спал.
На самом деле Гэндальф не спал, хотя лежал неподвижно и молча. Он глубоко задумался, стараясь припомнить все подробности своего прежнего путешествия и беспокойно выбирая дальнейший путь: неправильный поворот мог погубить их. Через час он встал и подошел к Пиппину.
- Иди к стене и поспи немножко, сынок, - сказал он добрым голосом. -Я думаю, ты хочешь спать. А я не могу сомкнуть глаз, так что все равно буду караулить.
- Я знаю, в чем дело, - пробормотал он и уселся у двери. - Мне нужен дым. Я не пробовал его с утра перед снежной бурей.
Последнее, что видел Пиппин, засыпая, была темная фигура старого мага, сгорбившаяся на полу, защищающая тлеющую лучину в изогнутых ладонях. На мгновение стал виден его острый нос и облако дыма.
Разбудил всех Гэндальф. Он один сидел на страже шесть часов, позволив остальным отдохнуть.
- Тем временем я все обдумал, - сказал он. - Средний путь мне не нравится, мне не нравится и левый путь: либо там внизу опасность, либо я не проводник. Я выбираю правый проход. Мы снова поднимаемся.
Они двигались восемь темных часов, не считая двух коротких остановок. Они не встретили никакой опасности, ничего не слышали и не видели, кроме слабого свечения посоха мага, как блуждающий огонек плывшего впереди. Избранный ими проход постоянно вел вверх. Насколько они могли судить, он проходил через большие горные пещеры. В нем не было отверстий и проходов по обеим сторонам, пол был ровным и гладким, без ям и щелей. Очевидно, когда-то здесь проходила важная дорога, и они шли вперед быстрее, чем в первом переходе.
Они преодолели около пятнадцати миль по прямой линии на восток, хотя на самом деле прошли больше двадцати. Когда дорога поднималась, повышалось и настроение Фродо, но он все еще чувствовал себя угнетенным, а временами он по-прежнему слышал шлепанье мягких ног. Это не было эхом.
Они шли столько, сколько могли пройти без отдыха хоббиты, и все уже подумывали о месте, где они могли бы поспать, когда внезапно стены справа и слева исчезли. Они прошли, казалось, через какую-то арку и оказались в темном и пустом пространстве. За ними воздух был теплым, а впереди -холодным. Они остановились и беспокойно собрались в кучу.
Гэндальф казался довольным.
- Я выбрал правильный путь, - сказал маг. - Наконец мы пришли в обитаемые области и теперь находимся недалеко от восточной стороны. Но мы высоко, гораздо выше ворот Димрилла, если я не ошибаюсь. По воздуху чувствуется, что мы в большом зале. Теперь я могу рискнуть и дать немного больше света.
Он поднял свой посох - блеснул яркий свет, похожий на молнию. Большие тени разлетелись по сторонам, и на секунду путники увидели высоко над своими головами обширный потолок, поддерживаемый множеством столбов, вырубленных из камня. Перед ними в обе стороны простирался огромный пустой зал, его черные стены, отполированные и гладкие, как стекло, сверкали. Они увидел также три других входа, три черных арки, один из входов вел на восток. Потом свет погас.
- Это все, что я могу сделать пока, - сказал Гэндальф. - В склонах горы есть большие окна и проходы, ведущие к свету, в верхних этажах подземелий. Я думаю, мы теперь достигли их, но снаружи ночь, и мы ничего не можем сказать определенно до утра. Если я прав, утром мы действительно увидим свет. Тем временем дальше мы пока не пойдем. Отдохнем, если сможем. Пока же все шло хорошо, и большая часть темного пути позади. Но мы еще не вышли, и еще долог путь до ворот, открытых в мир.
Товарищество провело ночь в большом подземном зале, сбившись в кучу в одном из углов, чтобы избежать сквозняка. Вокруг них висела тьма, пустая и бесконечная, и одиночество давило на них. Самые дикие слухи, доходившие до хоббитов, тускнели перед ужасами и чудесами истинной Мории.
- Здесь, должно быть, когда-то жило множество гномов, - сказал Сэм, -и каждый из них был занят больше, чем барсук, чтобы вырубить все это в твердой скале. Зачем они все это делали? Разве они могли жить здесь во тьме, в этих ямах!
- Это не ямы, - сказал Гимли. - Это великое королевство и город гномов. В старину он был не темным, а полным света и великолепия, как об этом поется в наших песнях.
Он встал и начал петь в глубокой тьме, и голос его эхом отдавался от потолка.

Проснулся он один,
Когда мир молод был,
Когда среди долин
Зеленый ветер плыл.
Шел Дьюрин, напевая
И имена давал
Тем землям, что еще
Никто не называл.
Среди безмолвных гор
Он пил из родников,
И видел он узор
Кисейных облаков.
Вокруг его волос
Над мудрой головой
Кольцо из звезд вилось,
Что дружат с синевой.
И горы были высоки
В прекрасные те дни
Перед паденьем королей,
Которых не было сильней.
И Нарготронд, и Гондолин,
Что под моря сейчас ушли,
Могучи были, велики,
По-настоящему близки
В тот юный день,
В тот Дьюрин день.
Он был король.
Его дворец
Был высечен из хрусталя.
Его, как праздничный венец,
Носила на главе земля.
Был выточен из камня трон,
Как кружево среди колонн.
И руны власти вырезал
Он на двери, ведущей в зал.
Веселой жизнь тогда была.
Здесь резчик свой узор творил,
У кузнеца огонь пылал,
По наковальне молот бил.
Росли дома, росли дворцы,
Росли хлеба, росли леса.
И груды золота росли,
На них свет факелов плясал.
Неутомимый был народ!
Играли арфы под горой,
Слагались песни под луной
Любил веселье Дьюрин род.
Огонь подземный подчинен
Был власти Дьюрина, но вдруг
Восстал балрог, неукрощен
И выжег, вымел все вокруг.
Сейчас все стихло.
Ветер сер.
И горы спят глубоким сном.
Мир постарел, мир поседел.
Разрушен славный Дьюрин дом,
Замолкли звуки сладких арф,
В старинных залах темнота,
И неподвижен лунный серп
В глубоком зеркале пруда.
В Мории, в месте Казад-Дум,
Под камнем, не известном нам,
Корона Дьюрина лежит
И верность Дьюрину хранит
Она не зря так долго ждет
Владельца - он опять придет,
И улыбнется сонный мир,
И зажурчат ручьи опять,
Проснутся звуки звонких лир,
И будут скрипачи играть.

- Это мне нравится, - сказал Сэм. - Я это хотел бы запомнить. В Мории, в месте Казад-Дум? Но как подумаешь о всех этих лампах, тьма кажется еще тяжелее. А лежат ли тут еще груды золота и драгоценных камней? Гимли молчал. Спев свою песню, он больше ничего не говорил.
- Груда драгоценностей? - переспросил Гэндальф. - Нет. Орки часто грабили Морию, здесь, в верхних залах, ничего не осталось. С тех пор, как отсюда бежал гномы, никто не осмеливался искать сокровища в глубоких местах: они утонули в воде - или в тени страха.
- Почему же гномы хотят вернуться сюда? - спросил Сэм.
- Из-за митрила, - ответил Гэндальф. - Богатство Мории не в золоте и драгоценностях, игрушках гномов, и не в железе, их слуге. Все это они находили тут, это правда, особенно железо, но им не нужно было выкапывать их. Все, что им нужно, они могли получить при торговле. Ибо здесь, только здесь во всем мире, находят серебро Мории, или истинное серебро, как некоторые называют его, - митрил называется оно на языке эльфов. Гномы дали ему название, которое неизвестно никому. Митрил в десять раз дороже золота, а теперь вообще бесценен: мало его осталось на земле, и даже орки не осмеливаются добывать его здесь. Жилы уходят к северу, к Карадрасу, и вниз, во тьму. И гномы не рассказывают об этом, но если митрил был основой богатства гномов, он же послужил и причиной их гибели: они слишком углубились и разбудили то, от чего они бежали, - Огненное Лихо Дьюрина. То, что они успели добыть, почти все досталось оркам и отдано ими в качестве дани Саурону, который жаждет его.
- Митрил! Все народы жаждут его! Его можно было ковать, как серебро, и полировать, как стекло, и гномы делают из него металл, легкий и более прочный, чем закаленная сталь. Он красив, как обычное серебро, но красота его не тускнеет и не ржавеет. Эльфы очень любили его и в частности использовали для изготовления Итилдина, Звезднолунного, который вы видели на двери. У Бильбо была кольчуга из колец митрила, подаренная ему Торином. Интересно, что стало с ней? Вероятно, все еще собирает пыль в доме мусомов в Микел-Делвине.
- Что? - воскликнул Гимли, нарушая молчание. Кольчуга из серебра Мории? Это был королевский подарок!
- Да, - согласился Гэндальф. - Я никогда не говорил ему об этом, но кольчуга стоит больше, чем весь Удел со всем его содержимым.
Фродо ничего не сказал, но просунул руку под куртку и дотронулся до колец своей кольчуги. Он был потрясен мыслью, что ходит, нося на себе цену всего Удела. Знал ли это Бильбо? Он не сомневался в этом. Это был действительно королевский подарок. И тут его мысли унеслись из темных подземелий в Раздол, к Бильбо, а потом в Торбу-на-Круче тех дней, когда Бильбо еще жил там. Фродо всем сердцем хотел снова очутиться там, в те дни, кода они бродили по лугам и он не слыхал ни о Мории, ни о митриле -ни о Кольце.
Наступила глубокая тишина. Один за другим все засыпали. Фродо дежурил. Как будто из неведомых глубин сквозь невидимую дверь, подуло на него страхом. Руки его похолодели, а лоб взмок. Он прислушался. В течении двух медленных часов он только слушал, но ничего не слышал, ни звука, даже воображаемого звука мягких шлепающих шагов.
Его дежурство почти кончилось, когда ему показалось, что у западной арки он видит два бледных пятна света, похожих на светящиеся глаза. Он вздрогнул. Голова его опустилась. Должно быть я чуть не уснул на дежурстве, подумал он. Он встал, потер глаза и оставался стоять, вглядываясь в темноту, пока его не сменил Леголас.
Он быстро уснул, но ему показалось, что сон его продолжается, он слышал шепот и видел, как медленно приближаются два бледных пятна света. Он проснулся и увидел, что остальные тихо разговаривают рядом с ним и что тусклый свет падает на его лицо. Сквозь отверстия в крыше недалеко от восточной арки падали тусклые полосы света.
Фродо сел.
- Доброе утро! - сказал Гэндальф. - Потому что наконец-то уже утро. Я был прав, как видите. Мы находимся высоко на восточной стороне Мории. Еще до конца дня мы найдем выход и увидим воды Зеркального озера в долине Димрилл.
- Я буду рад, - сказал Гимли. - Я видел Морию, она действительно великолепна, но теперь она темна и страшна, и мы не нашли ни следа моих родичей. Сомневаюсь, что здесь был Балин.
После завтрака Гэндальф решил немедленно выступать в путь.
- Мы устали, но лучше отдохнем, когда окажемся снаружи, - сказал он. - Думаю, никто из нас не хочет провести еще одну из ночей в Мории.
- Конечно, нет, - сказал Боромир. - Какой же путь мы изберем? Восточную арку?
- Может быть, - ответил Гэндальф. - Но я точно не знаю, где мы. Думаю, что мы над воротами и немного к северу от них, может оказаться нелегко найти к ним правильную дорогу. Вероятно, восточная арка ведет нас по правильному пути, но вначале оглядимся вокруг. Пойдем к этому свету у северного выхода. Если мы найдем окно, это поможет нам, но боюсь: свет пробивается через глубокие расселины.
Вслед за ним все прошли к северной арке. Здесь они оказались в широком коридоре. В конец его свет усилился, они увидели, что свет просачивается из двери справа. Она была высока и все еще висела на петлях, полуоткрытая. За ней была большая квадратная комната. Она была тускло освещена, но их глаза после длительного блуждания во мраке были ослеплены, и они замерли у входа.
Ноги их подняли глубокий слой пыли на полу, они запинались о вещи, лежащие у входа. Что это за вещи, они вначале не могли разгадать. Комната освещалась через отверстие в дальней восточной стене, а вверху сквозь маленькое квадратное отверстие видно было голубое небо. Свет из отверстия падал на стол в середине комнаты - продолговатый, каменный прямоугольник около двух футов высотой, на котором лежала большая плита белого камня.
- Похоже на могилу, - пробормотал Фродо и склонился с любопытством и странным предчувствием, чтобы получше разглядеть плиту. Гэндальф быстро подошел к нему. На плите были выгравированы руны.
- Это руны даэрона, что в старину использовались в Мории, - сказал Гэндальф. - Здесь написано на языках людей и гномов:
“Балин, сын Фандина, повелитель Мории.”
- Он умер здесь, - сказал Фродо. - Я боялся этого. Гимли опустил на лицо свой капюшон.