Электронная библиотека

на нашем сайте вы можете скачать аудиокниги бесплатно и без регистрации

Для тех, кому не спиться по ночам 2

НАЧАЛО

НАРОДНЫЕ ПРИМЕТЫ: если у вас по столу скачут черти, вы перебрали лишку, если в вашей форточке скачут звезды, у вас не все дома.
Сейчас проверю. Открываем шторы… Этого не может быть! Пять минут назад она плясала! Я видела это собственными глазами! А ведь я пока с ума не сошла! Звезда плясала! Она хотела мне что-то сказать! А я-то дура! В кои веки кто-то прилетел поговорить! Что ж, если это оказалась звезда?! Тем лучше! Разве тому, кто живет рядом, станешь рассказывать, отчего не спится по ночам?! Разве выслушает он? Разве ему интересно? Разве поймет? А я отгородилась шторами! Вот и придется теперь сидеть в ночной рубашке на кровати в два часа ночи одной. “Яду мне, яду…” Вдруг им нужна была помощь?
– Кому?!
– Ну, им, на звезде! Вдруг у них что-то случилось?
ИЗ ЧУДЕСНОГО ЗАРУБЕЖНОГО РОМАНА “ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ”:
“Когда двадцать один исполнится мне, найдется и для меня крупная замужняя двадцативосьмилетняя блондинка (…). Разумеется, ничего подобного не произошло (…). В двадцать один год я только и получил, что право голосовать. А когда мне наконец удалось овладеть женщиной двадцати восьми лет, женщина эта была моя жена, и мне самому стукнуло тридцать два, и мы поженились, и это было совсем не то, о чем я когда-то мечтал”.
– При чем тут это?
– Да при том, что человеку всегда дается шанс: на хорошую работу, на счастье, на любимое дело, даже на любовь. Как же часто он проходит мимо, ничего не заметив, и потом ноет и жалуется всю жизнь, что не повезло! Ко мне звезда прилетела – я завесила шторы! Возьмите все, пусть она вернется! Возьмите все, что есть! (А что есть-то?! Комната в коммунальной квартире? Подержанная машина? Механическая пишущая машинка?! Нет! Машинку я не отдам!) Ну, о чем речь? Показалось, а я уж… Кто мог плясать в небе? НЛО? Допрыгалась: НЛО и филиппинские врачеватели. Эти две темы обсосаны со всех сторон, как палочка эскимо, купленная школьником на сэкономленные деньги. Почему врачеватели врачуют, а больные выздоравливают? Все просто: больной верит, а вера – великая вещь.
Я верю, что звезда плясала! Я верю, что она прилетела ко мне! Вот что я думаю в третьем часу ночи о моей звезде, сидя в ночной рубашке на кровати и глядя в распахнутый квадрат форточки.
– Вот она!!!
– Форточка раскачивается от ветра, а тебе уже кажется…
– Пляшет! Она пляшет!!! Моя звезда пляшет!
Вскакиваю на подоконник и высовываю голову в форточку. Звезда топчется на месте, резко уходит влево, медленно возвращается, спускается вниз.
– Ты же замерзнешь! За окном – зима!
– Не мешайте, мне не холодно!
– У звезд холодный свет.
– Неправда. Моя звезда согревает меня! Они поняли, как мне одиноко, как я ждала их, как надеялась, что хоть кто-нибудь живой постучится в окно. Они вернулись.
А звезда бешено скачет, выписывая немыслимые фигуры. От напряжения глаза начинают болеть. Что они хотят сказать мне? Что у н и х случилось?! Боже мой, до чего эта форточка мешает! Подождите! Я сейчас распахну окно! Звезда замерла.
До чего непослушные стали у меня руки, до чего неуклюжие (…У тебя лицо приятное. Но можно найти женщин гораздо красивее, а вот руки… Таких никогда не видел. Ты извини, я не хотел обидеть…). Как же открыть-то?.. “Справочник по лазерам”. Килограмма на два. Вот, справочник, настал и твой черед для чего-то пригодиться! Для хорошего дела.
Сколько звезд в ночи и какой нежный ветер! Но моя звезда особенная. Словно яркая лампочка в ночи. Что же случилось и чем я могу помочь? Как догадаться?..
Не думайте, что я такая бестолковая. Я ведь три года работала в ВЦП (Всесоюзном центре переводов!) внештатной сотрудницей! Когда редактор брал меня, он сказал: “Конечно, языка вы не знаете, но каким-то образом умеете догадаться, о чем идет речь. Я уверен, месяца через два вы уже будете прилично работать…”
Откуда мне было знать язык? До института я жила в городке, от которого “хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь”, – как говаривал Городничий из “Ревизора”. Город наш находился далеко-далеко, среди лесов, рек, озер. Словом, в тайге располагался. Конечно, было там все, что должно быть в городе: и театр, и Дом культуры, и музыкальные школы (до сих пор могу сыграть что-нибудь по нотам, за третий класс), но… Но!.. Не подумайте, что я свысока отношусь к своему родному городу. Город мой часто снится мне во сне… Вечерами перед праздником у Дома культуры ставили трибуну для демонстрации и крутили музыку. Песни тех лет напоминают мне оранжевые абажуры. Быть может, потому, что у нас дома был такой. Его хорошо было видно с площади, когда сгущались сумерки и в окнах загорался свет. “Парни, парни”, “Я люблю тебя, жизнь”, “Песня о юном барабанщике”…
Людка Ольховская тоже приходила к нам смотреть демонстрацию, так как из их квартиры видно было площадь, но – криво! (Правда, у нас на подоконнике места было только на двоих и третьему приходилось сидеть отдельно, рядом на тумбочке – тумбочка котировалась невысоко, хотя видно оттуда было гораздо лучше, однако там некого было толкать локтем, крича: “Смотри! Видишь?!” Не помню, кому первому выпало сидеть на этом месте, но слез было море, и тогда мама поставила на тумбочку вазу с яблоками и конфетами, и сидевший там получил право выдавать их в процессе смотрения демонстрации, то есть не человек украшал место, а яблоки и конфеты…) В ночь перед праздником мы засыпали, будто окаченные с головы до ног из ушата счастьем (странное сочетание “будто окаченные из ушата” напоминает “будто окаченные лягушата”. Наверное, мы и были счастливые лягушата, а потом все куда-то делось. Будто бы что-то случилось)… Город мой часто снится мне во сне…
А еще раньше я жила у бабушки, и по воскресеньям она затевала пироги, и мы приглашали соседских детей. Пока пироги пеклись, мы, ребятишки, уже ждали, стоя рядом с пузатой электропечкой “Чудесница”, и смотрели с восхищением, как бабушка вынимает их, а они румяные, веселые, красивые, прямо-таки плоские колобки! И как же хотелось дотронуться до них пальцем, чтобы получить капельку этого горячего счастья! “Не тронь, Ленонька! Они с жару! Руки обожжешь! Вот пироги отдохнут, тогда и есть будем!” “Разве пироги устают, что им отдыхать надо?” “А как же? В печке-то они пеклись, вот им и надо отдохнуть”. И она накрывала пироги марлей, предварительно обмазав их маслом, а мы все ходили вокруг и ждали, и спрашивали без конца, отдохнули ли пироги или еще нет…
Когда мне было около трех лет и я была маленькая, бабушка кипятила воду в ведрах, и мыла меня в большом алюминиевом корыте, и поливала водой из кувшина, повторяя каждый раз: “С гуся – вода, с Леноньки – худоба!” От этой ли присказки или от чего другого, но никакой худобы у меня никогда не наблюдалось. Ни в школе, ни в институте, ни потом, то есть, я хочу сказать, сейчас. Рост – 1 м 65 см, вес – 65 кг. Годы идут, но я, встав на весы, каждый раз невольно повторяю: “Опять 65!” Странно, что теперь, когда меня это абсолютно не волнует, я “попала в струю”: модны “женщины в теле”, значит, как я. Модны мужчины типа “молодой менеджер”, значит, как ты. Я. Ты. Никогда мы не будем вместе. Да что ж такое?! Снова нахлынуло на меня! До каких пор буду думать о тебе?! До каких пор не смогу избавиться от тебя?! Что ж тут спрашивать? Что шуметь? Ответ давно известен: буду вспоминать о тебе до самой смерти, то есть до завтра…
Ишь куда опять занесло! Нет. Довольно. Ни слова о любви. Есть много других, не менее благородных тем: дружба, приязнь, бескорыстная помощь незнакомому человеку, которого скорее всего никогда больше не увидишь…
…люди
порою просто не верят, что вот так,
ни с того ни с сего, какой-то там прохожий
неведомый подойдет и вдруг поможет, просто
так, без всякой корысти, неизвестно зачем
и почему.
Братья мои на звезде! Не воспринимайте этого серьезно! Что-то случилось со мной. Что-то во мне сломалось. А когда? Как? Я и сама не знаю. Начиналось-то все хорошо: я была отличницей и поехала поступать учиться в Москву. Математика письменно – за тридцать минут. Когда вышла в коридор… когда я вышла в коридор, тогда и появился он… Вы думаете, он был красив? Ничуть. Вы решили, что речь здесь пойдет о любви? Нет. Историй о любви немало, но здесь иной случай. Он не был ни красив, ни даже хорош собой. Замечательной фигуры у него не было. Нет, нет и тысячу раз нет. Нужно ли говорить, что в семнадцать лет о каждом, переступившем порог тридцатипятилетия, думают как о человеке, у которого “все позади”? Вернее, вообще не думают. Итак, это был весьма плотный человек с круглым лицом, редкими волосами, внешне абсолютно неинтересный. “Какой у вас вариант?” “Пятый, а что?” Он достал из кармана записную книжку. Ответы сошлись. У меня от радости застучали зубы. После сочинения и математики (устно) он снова появился и даже назвал меня по фамилии. Тогда я не обратила на это внимания.
А потом – физика. Физика – “очень особый предмет”, по мнению завуча школы. Женщина-физик – и не женщина, и не физик. Глядя на нашу физичку, с этим было нельзя не согласиться. По ее “особой” методе класс был разбит на две группы: в первую входили хорошисты и отличники, во вторую – прочие. Первая группа – самостоятельно! – решала задачки (решали двое, а остальные списывали), прочие учили вслух законы и определения. Такова была методика обучения. Вскоре она пришлась нам по душе.
Атлетика – королева спорта. Физика – королева технического спорта. Не знать ее – и поступать – смешно. Не знать ее – и не попробовать поступить – глупо. И я попробовала. Два балла. Экзаменатор – тоже, кстати, женщина – боролась за меня, как могла. Она решила, что я перезанималась – на такую мысль навели ее мои 19 из 20 возможных баллов. Мне достаточно было вслед за ней повторить, что я перезанималась, и четверка была бы в кармане (в экзаменационном листке!), но… В общаге вахтерша сообщила, что меня срочно вызывают в приемную комиссию. Выселяют! Сразу же! И кого волнует, что мой поезд только через три дня!.. Я поплелась обратно в институт, прихватив чемодан.
“Ты что ж это, все перезабыла, что ли?!” Я всегда верила, что волшебники существуют, что в последнюю минуту я всегда буду чудесным образом спасена. Но я никогда не могла себе представить, что волшебник окажется плотным лысеющим человеком “за гранью”, существующим, по нашим школьным понятиям, лишь для того, чтобы воспитывать детей и внуков. Он еще ничего не сказал, но я знала: и поможет, и спасет.
– Оставь чемодан здесь,- волшебник хмыкнул,- ты бы еще с кастрюлями пришла. Ну ладно, попробуем твою двойку пересдать.
Мы полетели. Двери и коридоры проносились мимо, лестницы поднимались и падали вниз. Когда он спускался на землю, проникал в таинственные комнаты, я оставалась парить в воздухе, словно стрекоза над раскрытой кувшинкой. Наконец он исчез за двойной стеклянной дверью, над которой голубела надпись “КАФЕДРА”. Я коснулась ногами земли, в то время как мысли мои и чувства остались там, наверху. Мне очень хотелось узнать, что же происходит за дверью, и сначала это никак не удавалось, а потом произошло вот что: я вдруг увидела себя со стороны. Мои волосы и подол платья – будто море, тронутое ветром,- заволновались, потом все сильнее и сильнее, и налетевший порыв ветра швырнул мне волосы в лицо, так что я, та, внизу, несколько секунд ничего не видела… А когда ветер стих, дверь на кафедру оказалась распахнутой, и я услышала разговор двух человек.
– Юра, я бы никогда не обратился к тебе, если бы не… Сам увидишь, она того стоит.
– Смазливая куколка?
– Взглянешь – поймешь сам… Сейчас она не такая, но один раз я видел… Над ней словно сияние. Она вся светилась…
– Ладно, что смогу. Но запомни: я ничего не обещаю. Получит то, чего заслуживает. Если она дура – извини…
Меня пригласили войти. Я успела сделать только шаг и сразу наткнулась на стену. Абсолютно темная комната. Лабиринт со множеством перегородок. В этом лабиринте некто наблюдает за мной, видит каждое мое движение в темноте, смотрит на меня сквозь двойные линзы, а комната становится все больше и больше. Я догадываюсь, что внизу вовсе не пол. Что линолеумные квадраты где разлилось рекой, где встали непролазным лесом, обрывом, водопадом. Конечно, внизу водопад. Как я сразу не поняла? Вот он, шумит. Грохот падающей и разбивающейся воды! Я стою на островке на самом верху склона, с которого стекает вода. С каждой секундой островок становится меньше и меньше. У меня единственный шанс: над водопадом протянут канат! Медлить нельзя! Я скомандовала себе “Алле!” и шагнула вперед. Ближняя ко мне стена рассыпалась в пыль, издалека блеснул первый луч света…
Юра: “Что случилось, не знаю. Вошла девочка, серенькая, смазливенькая, а потом… Взглянула на меня так просто, доверчиво. И еще раз – глаза опустила, а потом – взглянула… Черт его знает… Захотелось защитить ее как-то от всего…”
“Порою просто не верят… ни с того ни с сего… какой-то там прохожий неведомый…”
– Садитесь.- И он указал мне на стул.- Какая область физики вам наиболее знакома? – Я отрицательно покачала головой.- Какие вы знаете законы, определения? – Я снова покачала головой.- Да, с обучением в вашей школе было глухо… Хорошо, будем решать интеллектуальные задачи. Имеете хоть какое-нибудь понятие о том, что такое электроны? В рамках школьной программы, разумеется. Отлично. Электроны – отрицательно заряженные частицы. С одинаковой массой и так далее. Надеюсь, вы знаете, что нет такой силы, которая могла бы их сблизить вместе? Знаете. Предположим, такая сила есть. Два электрона сблизили, а силу выключили. Что будет? Да, они разлетятся в разные стороны. Вот сейчас я пойду курить, а вы возьмете листочек, ручку и нарисуете мне график скорости, с которой они будут разлетаться. В зависимости от времени. Если вы эту задачку решите, я вам дам еще одну. Ее тоже нужно будет решить.- И он ушел.
Два электрона. Соединились вместе. Два человека. Отрицательных. Значит, это две женщины. Злые. С одинаковой массой. Из одинаковой весовой категории. В одинаковых пальто. В одинаковых сапогах. С прическами, сделанными у одного парикмахера. Что они будут делать, если окажутся рядом? Бросятся бежать в разные стороны с максимальной скоростью! Вернее, ускорением! Так и нарисуем: сначала резко вверх, а потом, чем дальше от центра координат, тем более вправо, а затем уже почти полого, с установившейся скоростью – не видя друг друга, женщины начнут успокаиваться. Вот они и разлетелись, эти два “отрицательных электрона”.
– Так. Готово… А если сила трения?
– Тогда… скорость их станет падать (сила трения – значит, они будут наталкиваться на встречных в толпе и постепенно перейдут на спокойный шаг или остановятся совсем).
– Давайте вторую задачку. Представьте себе, что вы взобрались на высокую-высокую башню. Можете себе такое представить?..
И мы взобрались с ним на Эйфелеву башню, и весь Париж расстилался перед нами. Но мы не видели Парижа, чувствуя лишь его дыхание – ветер, и бросали вниз: он – камень, а я – шелковый шарф. И шарф мой не спешил догонять камень, быстро упавший на землю. Шарф мой плыл по воздуху медленно-медленно, как только мог. Потому что я понимала: время моего пребывания в Париже – как и время пребывания Золушки на балу – кончится, когда “пробьет двенадцать”, Когда Шарф Коснется Земли.
Он поставил в экзаменационном листке два плюса и долго молчал, обводя их какими-то странными эллипсами – наверное, ему тоже жаль было покидать Париж,- а потом сказал:
– Я бы мог вам поставить “отлично”, но вы не знаете, что такое магнитный поток. Вы можете учиться в нашем институте.
Всего и надо было, что забрать документы, но… Представьте себе, что в течение десяти лет родители вам только и повторяют: “Институт! Институт! Институт!” Вы уж невольно и жизни себе иной не помыслите, кроме как поступить в институт. Чего ж там хорошего? А вот послушайте. Лекция первая. Аудитория битком набита. Входит лектор. Фраза первая: забудьте все, чему вас учили в школе. Фраза вторая: по закону бутерброда, а бутерброд, как известно, падает маслом вниз… Фраза третья: за все хорошее надо платить. Вторая лекция. Третья… Предметы и лекторы меняются, фразы – остаются. Не слышно живого слова, и желание учиться отпадает.
Ах, да! Была одна лекция. По физике. Лектор, Виктор Николаевич (В. Н.), вошел в аудиторию, встал у первых рядов, пытливо уставив взгляд в нас, студентов: “А скажите-ка, мои дорогие, кто из вас читал “Мастера и Маргариту”? Поднимите-ка руки!.. Так, никто не читал. Ясно… Вот курс-то какой неинтересный попался! Тогда начнем терзать физику… Бедная, бедная физика! И что это за студентов набрали в этом году? И где их только взяли?!”
Всего и надо было, что… Но – куда потом?.. В городок, откуда “хоть три года скачи”?’ Так все и пошло, и покатилось дальше…
– Здравствуйте, староста. Берите билет… Без подготовки?
– Пожалуйста.
– Ну-ка, ну-ка, а то о вас прямо легенды ходят… Какой третий вопрос?
– Почему – третий?! А первый?
– Вы же все знаете?!
– “Принцип относительности Эйнштейна”… Предположим, что мы наблюдаем из некоторой инерциальной системы отсчета произвольным образом движущиеся часы…
– Послушайте, неужели вы весь учебник наизусть знаете?
– Половину. Что нужно было к экзаменам.
– Нет, вы скажите, знаете наизусть все темы? Честно?! Ладно, предположим, я вам верю. Но у нас не курсы по декламации наизусть. Студент должен продемонстрировать на экзамене понимание законов, а преподаватель – понять, кто ходил на лекции, а кто…
…чтобы я могла понять, кто меня слушал, а кто…
– Что? Ничего?.. Итак, объясните мне, староста, как у Эйнштейна видится галилеевское: “Уравнения динамики не изменяются при переходе от одной инерциальной системы отсчета к другой”?
– Представьте себе, что у нас есть две инерциальные системы отсчета, движущиеся друг относительно друга…
– Подождите, староста. Вы опять преподносите физику от Савельева, а я ее слышал тысячу и один раз. Сделайте милость, дайте послушать физику от Петровой. Представьте себе, что я приехал из племени куракуту узнать, что такое принцип относительности. Вот и расскажите мне…
– Но для этого надо, чтобы одна инерциальная система двигалась относительно другой с постоянной скоростью?!
– Не морочьте голову, староста! Я живу рядом с Машей Васиной… с Марией Николаевной! Она взахлеб рассказывает, как вы сдавали теорию вероятности, вашу трактовку метода Монте-Карло! Так что давайте, староста. Выбора у вас нет – иначе мы окажемся в разных системах отсчета: я – здесь, а вас вышвырнут с соответствующим ускорением вон! Давайте, староста! За все хорошее надо платить!
– Мы и так в разных системах отсчета! В нашей – бутерброд зависает в воздухе, а если вдруг случайно и упадет, то обязательно маслом вверх! И все хорошее у нас делается бесплатно!
– Вы сами сделали выбор, староста. В нашем институте вам делать нечего. Езжайте сеять доброе и вечное бесплатно, в колхоз. И не думайте, что вы сумели меня обмануть: вызубрить учебник мало, надо – понять!..
Ты значишь то, что ты на самом деле.
Учебу в институте одолей,
Стань аспирантом, но в душе своей
Ты будешь только то, что ты на самом деле.
(Слыхали: Бизе-Щедрин… А это: Гете-Леночка!) Лена, Леночка, бывшая староста и бывшая студентка, стояла в коридоре, держа в руках учебник и чужую тетрадь с лекциями. Ей казалось, что полчаса назад жизнь ее утратила всякий смысл. Но тут где-то на этаже открыли окно, и сильный порыв ветра подтолкнул Леночку в спину. Она обернулась. Ветер расхохотался и потянул ее за юбку. Лена отмахнулась, тогда ветер сорвал ее с места и, приподняв над полом, швырнул навстречу идущему человеку. От удара оба сели на пол. Лена покраснела: “Извините, я…” И замолкла. Это был он. Судьба впервые столкнула их в коридоре после сдачи экзаменов. “Что с тобой?” “Меня выгнали”.
И навстречу вновь полетели лестницы, коридоры, знакомые и незнакомые лица. Мы летели долго, но когда я случайно взглянула в его сторону, оказалось, что рядом со мной, просвечивая сквозь бренную оболочку, отягощенную четвертым десятком, летел юный прекрасный семнадцатилетний мальчик, веривший в добро и делавший его бескорыстно – как это и принято в нашей инерциальной системе…
ДЕКАНАТ. Это было похоже на операционный стол. Оперируемого внесли в шерстяном узле. Наркоза не было. Перчаток не было. Времени не было. Узел развязали: руки, ноги, тряпичное сердце с опилками. Замдекана и юный паренек старательно пристраивали к безжизненному туловищу шею, ноги, голову, но физик – Виктор Николаевич – возмущенно совал им в лицо тряпичное сердце. Долго они убеждали его, прежде чем он согласился. Три пары рук взметнулись в воздухе – раз! два! три! – и все тотчас срослось. Фигура ожила. Это и была я.
– Ладно, только ради вас. Времени могу дать час. Вопрос она знает. Пусть расскажет так, чтобы дураку стало ясно. Тогда поставлю “удовл.”, и заберете ее на другой факультет. Но я сомневаюсь, что…
– Отлично,- без энтузиазма согласились мои спасители.
– Я не согласна,- промолвила фигура с пустой головой и тряпичным сердцем.
– Вот, сами видите, она ничего не знает.
– Вам – не буду рассказывать.
– Тогда мне расскажи! – сердито потребовал замдекана.
– Тогда вы ей оценки сами и ставьте! – обиделся В. Н. и еще раз повторил: – Она ничего не знает!
Спорили долго и заключили пари на бутылку конья… на торт “Птичье молоко”.
– Тебе ясно, что мы должны выиграть?
– Только смысл?! Без формул? – уже почти сдалась я.
– Не тяните время, староста. Давайте. “Теория относительности от Петровой”. Начните так: “Предположим, что мы наблюдаем из некоторой инерциаль…”
– Ведь я так уже начинала?!
Но тут замдекана бросил в мою сторону столь красноречивый взгляд, что ничего не оставалось, кроме…
– Закрыли глаза, дорогие мои, и!..- Я взмахнула рукой, тут мы услышали какой-то гул. Он доносился со стороны небольшого городка, на площадь которого со всех сторон стекались люди, тревожно переговариваясь. Я расслышала только: “Света… Света”. Толпа расступилась и… Одного взгляда было достаточно, чтобы узнать любовника и безумца (помните у Блока?). Несомненно, это был поэт. И тут будто молния сверкнула на горизонте.
Она появилась внезапно, словно Афродита, рожденная из пены морской, и была, как солнце, и ярче солнца. Ее золотые волосы освещали собой полнеба, ее медовые глаза обещали любовь. Полупризрачная фигура, летевшая в сторону этого города, была фантастически прекрасна. Жители оцепенели, и тогда поэт и безумец швырнул черную розу ей навстречу, но Златовласка расхохоталась, и роза, на мгновение зависнув в воздухе, упала вниз. Поэт и роза окаменели. Так вот что за странные скульптуры стояли на площади! “Принцесса обещала выйти замуж за того, кто в ее присутствии разовьет хоть какую-нибудь скорость. Но скорость света плюс любая скорость равно только скорости света (С + V = С, значит, V = 0). Однако смельчаки находятся и бегут навстречу, и швыряют розы, и обращаются в камни…” Темнело. Толпа почти разошлась. Не знаю, что случилось, но я вдруг схватила этот камень и закричала, раскалывая голосом тьму: “Я! Я могу победить скорость света!” (вот что это была за “Света”!). И хотя сумерки по-прежнему окутывали город, тьма перестала сгущаться. Я бросилась навстречу принцессе, и глаза наши встретились: ее – призрачно-медовые, и мои – жгуче-черные. Ресницы у нее дрогнули, и она чуть-чуть свернула в сторону (скорость ее стала направлена иначе, и потому моя (С – Сх), значит, отлична от нуля!). Теперь уже можно было бросать камень. Он превратился в Принца, в Поэта, в Безумца и летел все быстрей и быстрей, так что шарф развязался и соскользнул вниз. Поэт и Принцесса встретились. Слившиеся их фигуры стали таять на глазах.
Вот уж они – две полупризрачные тени. И чем быстрей они летели, тем прозрачнее становились, пока наконец не растаяли в воздухе, превратившись… в свет (и тут Шарф Коснулся Земли)…
– Почему – свет?
V2 V2
– Потому что l = lоV1- – и u = u0V 1- – !
c2 с2
С увеличением скорости длина и объем уменьшаются. А как только объект достиг скорости света, так – для стороннего наблюдателя – и не стало у него никако го объема:
V2 С2
u = u0V1 – — = u0V! – – = uV1!- = uV1-1= 0!!!
С2 с2
Нечему двигаться. Остался один свет, который и распространяется со скоростью света! Вот почему не бывает больших скоростей!
– Ну, Петрова! Это уж вы, как говорится, загнули!
– Это из-за формул! Я в них всегда путаюсь, потому что хочется понять смысл… Что же касается обыкновенного времени – собственного времени объекта…
– Ну и заболтали вы нас, староста! За окном-то темно! Интересно, который час? Хм, четырнадцать часов. Не пойму, они встали, что ли?.. А у вас, староста?.. Вы что?! С ума сошли?! Вы откуда явились?!
Леночка взглянула на себя. На ней был распахнутый халатик, наброшенный поверх ночной сорочки. Леночка схватилась за голову – волосы были закручены на бигуди… Лена готова была провалиться сквозь землю. Воцарилось молчание. И тут сквозь стекло огромного окна влетела странная птица и громким голосом радио объявила: “Московское время старосты, Елены Владимировны,- девять утра 12 августа прошлого года. Московское время для остальных лиц – сторонних наблюдателей – 27 ноября сего года…”
– Что ты мелешь?! – рассерженно закричал В. Н.
Взглянув на него, все оцепенели: одежонка на нем висела клочьями, отросшие борода и волосы скрывали на лице все, кроме глаз. С остальными произошло то же самое. Это было настолько дико, что все растерялись. Кому-то пришло в голову проверить часы. Время у всех было разное. Дни недели совпадали. “Московское время в Москве – ноль часов восемнадцать минут”,- радостно сообщила птица. В смысл сказанного вникали долго. В. Н. неожиданно загадал загадку: “Инстанция, которая только говорит, но никого не слушает. Знаете, что?! Радио! Ха-ха!” Птица обиделась и улетела – снова через стекло.
– Давайте-ка лучше подумаем, как нас встретят жены, если мы явимся домой во втором часу ночи да еще в таком виде! – предложил замдекана.
– Вы не по тому адресу,- съехидничал В. Н.,- с этим вопросом, пожалуйста, к тов. Петровой! Ей видней, что мы будем дома отвечать! Ну и видик у вас, староста!..
– Вы сами меня вынудили! Я же отказывалась!
– Дорогая моя, по-моему, это вы мечтали порассуждать о собственном времени объекта, вот вам и результат!.. Уж я не говорю о том, что мы, слушатели, постарели на полгода, а вы, Петрова, в итоге стали на полгода моложе!.. Чем вы занимались 12 августа прошлого года?
– На экзамен по физике собиралась!
– Это кто сказал?! Это вы, что ли, Петрова, сказали?!
– Разве у меня такой голос?!
– Это “радива” говорит.
– Смотрите! – закричал В. Н. – Опять прилетела! – Птица сидела за окном.
– Говорит и показывает ра-ди-ва! Прослушайте загадку: болтовня льется, как вода из ведра! Не знаете? – Птица просунула голову сквозь стекло: – И ты не знаешь, Витя? О чем же ты можешь лекции читать?! Это про телик загадка, понял?! Про все хорошее в мире есть загадки! А ты, Витя, до них еще не дорос!
– А ну, кыш отсюда! – И В. Н. яростно замахал руками, прогоняя “радиву”.
– Животных надо любить, Витенька!
– Ты не животное, ты птица!
– А ты лучше на себя посмотри! – И “радива” улетела.
– А ведь я действительно на экзамен собиралась. По физике. Утром встала, умываться пошла…
– Раньше надо вставать-то, староста! Экзамены-то в девять начинаются! Вставали бы пораньше, оказались бы сейчас в приличном виде!
– Кто знал, что так случится?!
– Да хватит вам пререкаться! Надо думать, в чем домой пойдем. Нельзя же в таком виде!
– Ну, положим, я могу выдать всем халаты лаборантов кафедры, – предложил В. Н.
– Белые? Как из больницы?! – усмехнулся замдекана. – Завтра по всему институту студенты развесят объявления: “Внимание! Внимание! Вчера ночью из психлечебницы номер пять сбежало четверо сумасшедших! Среди них девушка!”
– Да как же они узнают?!
– Господь с вами, староста! Студенты все .знают! Итак, какие будут еще предложения?
– Уговаривать я никого не собираюсь. Можете идти в рванье.

НАЧАЛО :: ДАЛЕЕ