Я почувствовала себя Афродитой, пойманной вместе с возлюбленным в сети и выставленной на осмеяние всему Олимпу…
— Входите, дверь открыта… Пауза. Молча пили чай.
— А что было дальше?
— Разговаривали. Многое нужно было друг другу сказать.
— Что именно?
— Не помню.
— Древнее латинское изречение гласит: «Помни о смерти». И потому скажи себе: «Не лги!», — и добавь: «Помни о смерти», и рассказывай — другого случая не будет.
…мы …пили …чай…
— Погромче можно?
Мы!!! Пили!!! Холодный!!! Чай!!! И в комнате было холодно. Постороннему взгляду могло показаться, что мы сидим на вокзале — столько вокруг было сумок, пакетов, чемоданов. На самом деле нас в комнате давно не было: плохонький гостиничный палас оказался ковром-самолетом, и мы уже были на полпути к облакам, вот только… Вот только подняться выше мы еще не могли: для этого нужны сильные крылья, как для настоящей любви — двое, как и вообще в природе — чтобы что-нибудь было, всегда что- нибудь нужно… Сразу из гусеницы не становятся бабочкой: сначала надо затаиться до поры до времени 9 в спеленатом коконе и уж потом только, когда пробьет час, расправить крылья и вырваться на свободу…
— Петр, я принесла тебе значок, чтоб ты знал… мы думаем о тебе…
— «Святой Петр»… Это связано с религией?
— Нет. Был такой корабль. Корабль — очень хороший символ. Тем более если назван твоим именем. Один писатель написал сказку о девушке, которая верила, что однажды к берегу подплывет корабль с алыми парусами, и на палубе будет стоять капитан… И так каждый из нас ждет, что…
— Ты ждала меня?
— Столько дней и ночей…
— Милая моя… А ведь я тоже приготовил тебе подарок, на память. ‘Я выйду, а ты выбери, что подойдет. Я не знал, какой у тебя размер…
Бывает ли град зимой? Бывает ли зимой гром? С неба посыпался град из платьев, и они били меня по голове, хлестали по лицу, эти громадные градины-гадины, с косыми воротниками, с вышитыми сине-белыми звездами, в крупные и мелкие цветы — Париж! Австрия! Япония!!!
«Не лги! Помни о смерти!» Вот я и не лгу. Хотели — получите. Вот с чем приехал капитан на своем корабле… Он стоял рядом, а на поясе у него болтался мешок с золотыми монетами, в руках мерцала шкатулка с драгоценностями, еще та, видимо, что Фауст, получив от Мефистофеля, всучил Маргарите. Все это было совсем из какой-то другой оперы, совсем не про капитана…
(Как все повторяется в жизни! Фауст тоже не собирался Маргариту обижать. Наоборот! Он хотел таким образом продемонстрировать свою любовь к ней (или — проиллюстрировать?). Многое ли изменилось с тех пор? Ученик Фауста, Вагнер, сказал, что задача мыслителя заключается в том, чтобы постичь, «как размышлял мудрец и как в сравненье с ним неизмеримо вдаль подвинулись мы сами» (и, добавлю, подвинулись ли мы «вдаль» или нет)).
Платья, платья…
СОН. Мне приснился сон. Приснилось, что я в комнате общежития. Скоро танцы, собираются все. Шум, гам, суета. И — снизу прибегает дежурный с бумажкой в руке, говорит, обращаясь ко всем сразу: «Какой-то ненормальный пришел! Чего хочет — не поймешь. Что-то накалякал на пригласительном, говорит: «Передайте!» А кому? Кому передать-то? Ненормальный- и все!» Я краешком глаза заглянула — и!.. В правом углу билета — четыре буквы «я. л. тб.». Как тут не понять? Это же значит: «Я люблю тебя!» Вова пришел! Это Вовочка, родной мой пришел!.. И я бросилась вниз, в фойе.
Потолки на первом этаже общаги оказались вдруг удивительно высокими, как никогда. Зрители уже собрались. Только меня не хватало. Спектакль начался…
Конечно, это был Вова! Его нельзя не узнать! В руке он держал два куля из мешковины. Увидев меня, он закричал через все фойе: «Здравствуй, миленькая! Пришел поздравить тебя с днем рождения! Старые друзья ничего не забывают! Принес тебе подарок! «15 февраля, в день, когда древние римляне веселыми оргиями…» Вот первый — лови!» И он сдернул кулек. Подарок развернул крылья и взмыл под самый потолок. Все только ахнули, а беркут — это был беркут! — раскрыв клюв и растопырив когти, спланировал прямо на меня. Я похолодела от ужаса, но в последнюю секунду беркут приостановился, вертикально распахнув крылья, и мягко опустился на мою левую руку, крепко уцепившись когтями за указательный и средний пальцы. Тогда Вова сорвал второй кулек. Орел (размах крыльев около полутора метров) летел в мою сторону. Публика завизжала. У меня сердце оборвалось. Но орел мягко устроился на моем правом плече и потерся клювом о мою щеку. Вова счастливо закричал: «Вот видишь, миленькая, даже птицы чувствуют, кто здесь королева!» Эхо повторило: «Ева! Ева! Ева!» Вахтер послал за милицией. Когда Вову забирали, я молчала. Я НЕ ВСТУПИЛАСЬ! Вот какой мне приснился сон.
— Все? Больше ничего не будет?
— Пока не будет.
— Тогда давайте про нашу парочку — с чаем и платьями.
— Да я не знаю, что там у них.
— А если хорошенько подумать? Взяла она платья или нет?
— Не взяла.
— Хм, интересно. Что же было дальше?
— Оба чувствуют себя неловко.
— В любой неловкой ситуации всегда есть выход. Надо только захотеть найти его. Например, когда на празднике любовница Эдуарда III обронила подвязку с ноги и ее подняли на смех, он надел эту подвязку себе на ногу ниже колена: «Будь презрен тот, кто подумает об этом плохо». С тех пор и существует Орден Подвязки.
(Петр, когда я вижу тебя, я голову теряю. Разве я могу думать о тебе плохо?!).
— Не ожидал, что ты это так воспримешь.
— Все нормально, только убери их, а то сидеть негде.
Он молча сгреб все. В кресле осталась этикетка: «Не рекомендуется сушить в машине и на жарком солнце. Всего наилучшего. Фирма»…
Петр! Петр! До чего .прекрасное у тебя лицо! Ни на кого не похож ты — ни из известных актеров, ни из исторических личностей, ни из знакомых… Вот разве что на Генриха де Гонди, кардинала де Ретц, чей портрет хранится в Национальной библиотеке в Париже. Конечно, нос у тебя получше, но думаю, не такое уж это преимущество в данном случае. Пусть бы он был у тебя немного курносым, но ты был бы обыкновенным служащим, или механиком, или инженером… Вот было б счастье, если б ты был инженер или работал на заводе! Уж как бы я любила тебя! Как бы я тебя любила!.. По утрам я бы вставала рано-рано, в «ни свет ни зарю», и пока ты брился (если б тебе надоела борода), я бы варила кофе. Утром человеку особенно нужно, чтоб было с кем перемолвиться словом и выпить кофе…
— Лена, я приготовил тебе…
— Я ничего не возьму.
— Подожди, я приготовил тебе адрес! Где я живу. Чтоб ты могла присылать письма… Почему улыбаешься? Я говорю серьезно!
— «Чем более красив мужчина, тем менее надежен он как муж и отец…» Из настольного календаря.
— Я об этом тоже хотел… Я женат, Лена, но у нас все в прошлом. Ее не интересуют мои проблемы, ей непонятно, почему я решил уйти с работы, ведь мне предложили вместо трех тысяч долларов в месяц — три с половиной. Столько не каждый заработает…
(…если б ты был инженер! а еще лучше — оператор!..).
— Я не хочу, чтобы из-за меня…
— Ты не играешь роли, Лена. Я сам решил — снова. Всё. У меня есть надежды на новую жизнь. И самая главная — работа, другая работа. Вот моя надежда. И потом — ты…
— Я — потом?
— Не обижайся. Я говорю как на самом деле. Уверен, чтобы ты правильно поняла.
— Спасибо, что поставил так высоко, рядом с работой…
— Я долго думал, прежде чем позвонить. Я пока ничего не обещаю, но я надеюсь, что у нас… Ты понимаешь, что я думаю?
(Будущие невестки целуют руку будущим свекрам. Таков югославский обычай. Твой отец умер, значит, некому будет…
— По-моему, он тебе замуж еще не предлагал?!
— Я все сделаю, чтобы у нас…
— По-моему, он замуж тебе еще не предлагал).
— А твоя жена?
— Мы чужие люди. Все съедали бумаги, надо было зарабатывать деньги. Мы стали чужими.
(Как часто человеку некогда! Некогда заниматься семьей, выращивать детей, любить жену! А потом — поздно. Деньги скоплены — только для кого? Для чего? Жизнь прошла. Все надоедает. Все, кроме жизни. Как только перестаешь жить, так все и надоедает. Как только становишься машиной, ешь, пьешь, работаешь, как машина, покупаешь машины… Если ничего важнее покупки гаража в жизни не предвидится, так все и надоедает…
СЛУЧАЙ ИЗ ЖИЗНИ. Поехала в магазин. На перекрестке — знакомая с подругой. Поехали вместе. Под колеса бросилась собака. Торможу.
— Товарищ водитель, поаккуратней нельзя?
— Недовольные могут выйти.
— Что за хамство? Да если я рожу у тебя в машине?
— Как?!
— Ты что, не видишь, что я в положении?!
— Ты в плаще, я и… Поздравляю! Кого ждешь?
— Поздравлять рано, а хочу я девочку. Мужики эти поперек горла.
— А муж кого хочет?
— Да пошел он…!!!
— Что так вдруг?
— Это не вдруг, Лена! Как машину купили, он совсем другим стал. Когда узнал, снял с книжки две сотни, говорит, сделай себе подарок, но ребенка чтоб не было.
— А ты что?
— Я сказала, сын уже большой, тебе я и вовсе не нужна, так пусть хоть ребеночек маленький подрастет, обнимет да слово доброе скажет! Пока ребенок маленький, ему мать нужна!
— И что он?
— Сказал, у тебя есть сын, муж, машина. А то, что ты затеяла, это твоя прихоть. Ты для собственного удовольствия игрушку решила завести. Я ответила: «Пусть так. Если ты считаешь, что это моя прихоть, что мой ребенок от тебя — это моя прихоть, пусть будет так». А он мне: «Ты не маленькая, сама все понимаешь. Посмотри вокруг, у кого сейчас двое детей? Во всем подъезде есть такие?» «Есть! На третьем этаже и на двенадцатом!» «Правильно. Еще ты будешь третья дура на весь подъезд! Заводи, только помощи от меня не жди. Сама будешь гладить, сама будешь пеленки стирать! Захотела удовольствия — получай!»
— Ох, да разве так бывает?
— В жизни все бывает, милая моя. Надо решить, чего ты хочешь. Я хочу, чтоб меня кто-то любил, чтоб во мне кто-то нуждался, а всю жизнь деньги на гараж копить — это мне не с руки! Я ребенка второго хочу! Девочку я хочу!).
— Петр, если ты еще раз женишься, ты бы хотел детей?
— Лена, нас в семье пять братьев, ты понимаешь?!
(Пять братьев! Наверное, родились в своем доме, с садом, или полем, или лесом. В городе, в тесной квартире никто не родит пятерых сыновей!).
— Почему у тебя одна дочь?.. Ох, прости, разве я могу…
— Я бы хотел сына, но… Расскажи лучше про себя. Чего ты хочешь? Что тебя волнует?
— Не знаю, зачем я живу, и это меня волнует.
— Посмотри, как живут другие, подумай. Как — родители…
— У них своя жизнь. Вот твой отец, например,- зачем жил?
— Он воспитал пятерых сыновей! Родил и воспитал!
— Прямо как в библии: «Исаак родил Иакова»… Я хочу детей, но я считаю, что есть — должно быть! — и иное назначение! Хочу постичь прошлое, чтобы легче стало разобраться в настоящем и будущем.
— Это сложно, Лена. На это можно потратить всю жизнь, но так ничего и не понять.
— В «Фаусте» есть фраза: Пока еще умом во мраке он блуждает, но истины лучом он будет озарен».
— Я тоже люблю Гете. И Пушкина, и Толстого, и Пикассо… Слышала о таком?
— Когда Пикассо родился, акушерка бросила его на лавку — он не дышал. И кто-то посторонний — случайно! — попытался сделать ему искусственное дыхание. Так, чудом, остался он жить…
-«Хочу постичь прошедшее!» Но как? Выучить биографии?!
— Нет… Я даже хотела написать размышление. «Диалог гениев». Диалог Булгакова и Гете, но мой знакомый критик меня осмеял, сказал: что это за название — «Диалог»? Какой может быть диалог, если один умер, когда другой еще не родился?
— И ты сдалась? Что молчишь? Написала «Диалог» или нет?
— Я… все время думала об этом.
— Если думала, тогда объясни, почему это диалог?
— Это диалог, Петр! Еще Ван Гог сказал: «…живописцы беседуют, лежа мертвыми, со следующими поколениями при помощи своих произведений». То же можно сказать и о писателях. Гении рождаются редко, и потому разговор их имеет одну печальную особенность : первым высказывается тот, кто родился раньше. Выслушать другого и ответить ему он уже не успевает: не хватает жизни.
— Ты говоришь, разговор. Но кто ответит Булгакову?
— Тот, кто придет следом, Петр! Может, через сто лет, может, через двести.
— Ты хочешь сказать, что хотя они и разговаривают, но выяснить ничего не могут?
— Жизнь меняется, вчерашний герой не может быть героем сегодняшнего дня!
— По-твоему, герои Гете перенесены Булгаковым в современные условия?!
— Булгаков пересматривает иерархию героев!
— Лена, это непонятно.
— Вот смотри: история Маргариты становится у Булгакова всего лишь историей Фриды! А история Фауста — историей Маргариты Николаевны! Главный герой — Мастер, писатель, человек, которому подвластно слово!
— Какая связь может быть между Фаустом и Маргаритой Николаевной?!
— Хорошо, давай вычеркнем тех, прототипом кого не мог послужить Фауст. Ясно, что Иван Бездомный, просидевший после встречи с Воландом до конца романа в психиатрической клинике, никакого отношения к Фаусту не имеет. Очевидно, это и не Мастер, появляющийся на страницах романа крайне редко и участвующий в действии более всего косвенным путем: мы читаем главы из его романа об Иешуа и Понтии Пилате.
Фауст и Маргарита Николаевна — что общего? Оба персонажа решают кончить жизнь самоубийством, но намерений своих не осуществляют (Фауста колокольный звон возвращает к жизни, Маргарита встречает Мастера). (Наша — книжная! — героиня тоже решила кончить жизнь самоубийством. Что ее может остановить? Любовь? Нет! Воспоминания о детстве (как Фауста)? Нет! Спасти ее мог бы только свой творческий путь, но — Лена уже все решила, она сдалась…).
Фауст закладывает душу дьяволу и подписывает договор кровью, Маргарита думает: «Ах, право, дьяволу бы я заложила душу, чтобы только узнать, жив он или нет?».
После заключения сделки Фауст обретает молодость, потребовав «лет тридцать с плеч долой». Маргарите всего тридцать, но и ей вручается коробочка с кремом: «…вы порядочно постарели от горя за последние полгода… вечером… потрудитесь… натереть этой мазью лицо и всё тело». К ней возвращается молодость.
Мефистофель берет с собой Фауста на шабаш. Маргарита превращается в ведьму и исполняет роль королевы на балу у сатаны.
Перед шабашем Мефистофель обращается к Фаусту с просьбой насчет нечистой силы: «Будь вежлив к ним: услуга мне большая. Труд не велик». Косовьев говорит Маргарите: «Разрешите… последний совет… не пропустить никого! Хоть улыбочку… хоть малюсенький поворот головы!»
— Мне и в голову не приходило… Почему же ты не написала свою статью?
— Теперь я обязательно напишу…
(«Поэт, как бы он глубоко ни погрузился в отвлеченность, остается в самой глубине поэтом, значит — любовником и безумцем… Корень творчества лежит в Той, которая вдохновляет…». А. Блок.)
Что было дальше? По закону кармы за мысленный грех после смерти перерождаешься в представителя низшей касты, за высказанный — в животное, за греховное действо — в неодушевленный предмет. Если это было бы так, после смерти я стала бы… к примеру, камнем… Не правда ли, какое чудесное название-«Сказка о пяти братьях»? Одно плохо: это только сказка. В жизни у подобных историй редко бывает счастливый конец. Что-то упало в углу!
— Ни.чего, это качели.
— Что?!
— Детские качели…
«О, боги, боги мои, яду мне, яду!» Качели! Детские качели… Эх, Югославия! Никогда б не слышать о тебе!!!
(…девочка на берегу моря… Песок течет сквозь пальцы… СОН: «Я вернулся…» Мял в руках шляпу… «Мама, прости его! Давай примем его обратно!!!!!» Нет, это СОН.
НА НЕМ МОЖНО ПОСТАВИТЬ КРЕСТ. ЕМУ ВЕРИТЬ НЕЛЬЗЯ.
…девочка без отца на берегу Адриатического моря, которое там у них называют — Ядран…)
Занавес опускается, а я, так же путано, как и рассказывала, выхожу на финишную к р и в у ю… О чем он говорил? Просил остаться. И что у него много денег, и что скоро поедет в Германию.
— У нас сосед по лестничной клетке ездит туда раз в три месяца, но лучше от этого не стал.
— Почему ты уходишь?
— В нашей «окружности» в приличных семьях многое не принято.
— Не понял тебя.
(…Люблю тебя! Люблю, но не имею права об этом сказать! До чего люблю тебя, Петр!.. Качели. Детскиэ качели…)
— Моя соседка Танечка говорит, что возвращаться под утро не принято в приличных домах.
— Ты посмеялась надо мной?!.. Я понял, тебе было любопытно…
Золушка выбежала на улицу, и тут все исчезло: и платье, и карета, и кучер. И, разумеется, Принц.
Никогда не увидимся больше, но спасибо, что ты был в моей жизни. Если б могла, передала бы низкий поклон вашему морю, твоим братьям, твоему дому, потому что… потому что они имеют отношение к тебе… Все люди — братья, но твои братья мне почему-то дороже. Наверное, мне было бы легче, если б знала, младший ты, старший или средний…
И была ночь, и было утро, и наступил день.
— Лен! Лена!!! Открой! Хватит реветь! Кто рожден свободным, тот замуж не выйдет! Лена, открывай! Взрослых нет, так хоть ты выйди! Из АБВГДей-ки пришли! — Танечка неожиданно перешла на шепот: — Лен, если это к тебе, попроси, пусть меня тоже в цирк возьмут! Я хоть кем согласна! Хоть лошадью буду выступать!
Лена вышла из комнаты. В прихожей стоял неизвестный.
— Здесь живет АБВГД?
— Это… я.
Как объяснить? С чего начать? С тех пор, как… с того самого дня, когда… В общем, вы же помните: у него был легкий-прелегкий шаг, такое улыбчивое, молодое, свежее лицо, что и всякий потерял бы голову… И Леночка тоже потеряла. С того дня и стали рождаться в ней стихи… Итак, несколько месяцев назад в молодежной газете появилось объявление о литературном конкурсе в честь Дня физика. Победителям обещали звания старших, младших и средних научных сатириков, а также ценные подарки. Произведения на конкурс предлагалось подписывать псевдонимом. Леночка подписалась «АБВГД».
— Вы попали в число лауреатов. Где вы работаете? Так, значит, ваш билет у Сидорова. Завтра обязательно его найдите, приходите на вечер, мы вам вручим грамоту.
(Петр, Петр мой! Если бы ты мог узнать…
— Хватит. Помни о детских качелях.
— Хорошо, я помню. Я теперь выдержу все, что угодно.)
Какое волшебное слово — «выступать»! Это означает: уже с утра, проснувшись, принадлежать не себе. Это значит весь день готовиться, надеяться, ждать — счастливо и тревожно, а вечером — взлететь на сцену, будто на крыльях!.. На праздник физиков очень трудно попасть, и если там грамоту дадут — значит, живешь не зря… А ценный подарок — это, конечно, книга. Если с буквами — ее можно читать, а если с картинками — смотреть, а потом — беречь всю жизнь, чтоб лет через пятьдесят показывать детям и внукам. Тем более что послезавтра — день рождения, так что самый лучший подарок — вот он, завтра будет вручен… Я выйду на сцену и… В чем?! В чем «выйду на сцену»?! На выпускной бал, на бракосочетание, на самые торжественные дни жизни принято шить платья, и потому я на самый важный день в моей жизни тоже обязана сшить — и сошью!—новое платье. Сиреневое, а к нему — непременно! — пояс и шарф! (Шарф — это хороший символ. Это знак того, Петр, что мы о тебе — не забудем…).
Наутро Леночка отыскала в институте Сидорова, но он отвечал, что не в курсе. «Так что же мне — без билета?.. Тогда… я не пойду…» «Могу отдать тебе свой». «Мне чужого не нужно… Если б я знала, я бы никогда…» «Ладно, не будем разбираться, кто тебе должен дать билет (они объявляли конкурс, они и должны). Завтра приходи прямо в ДК, спросишь меня. Зря не расстраивайся, билет будет, все уладится».
— Лена!!! Какая ты красавица, так бы тебя и задушила в объятиях! В АБВГДейке готовишься выступать? Рассказы смешные читать, да?!
— С чего ты взяла?!
— А чего ж ты раскрасилась, как клоун?! Я думала, чтоб люди сразу расхохотались!
— Одно у тебя на уме: цирк да клоуны!
— А О чем с тобой еще говорить? О шахматах — ты не поймешь.
— По-твоему, я в шахматы не умею играть?!
— Неужели?! Лен, честное слово, судя по твоему лицу, кажется, что ты о них не имеешь никакого понятия!
— У меня что — глупое лицо?
— Лен, люди не могут блистать во всем: с красивыми лицами в шахматы не играют…
— Скажи, почему ты мне всегда настроение портишь?
— Не сердись, Лен, бывают детки и похлеще. Тебе еще с соседями повезло… Ой, совсем забыла! У наших двоечников какой праздник! Вот кому повезло! Еще больше, чем тебе! В понедельник комиссия из районе приезжает, так Зоя Александровна сказала, чтоб они два дня в школе не появлялись, чтоб впечатление от класса не портить!.. Вот повезло, так повезло! Такое раз в жизни бывает!.. Лен, что ты хмуришься, ведь будут морщины! Тебе и так столько пришлось претерпеть, прежде чем документ о грамотности дали…
— Да не о грамотности! Грамота — это награда. Как пятерка.
— Приходи скорей, уж очень хочется посмотреть, какая такая эта грамота! Я спать не лягу, пока эту грамоту не увижу!
Леночка летела по улицам, повторяя про себя чужое прекрасное стихотворение, которое ассоциировалось у нее со счастьем:
Раковины червы —
как края граммофонных пластинок.
Ты, засучивши штаны,
мидий ведро набери.
Черная музыка сфер — Бетховены и Робертино.
Вкусен из музыки суп!
У входа в ДК — шеренга оперотрядовцев. «Ваш билет!» «Мой билет у Сидорова. Позовите его, пожалуйста». Молчание. Наверное, не слышат. «Понимаете, я автор, мне грамоту будут давать!» «Меня не видят, будто я — тень»,- подумала Леночка. Слезы подступили к глазам, мучительно сжалось горло. Повернуться и уйти? Ноги будто приросли к асфальту. «Очень хочется посмотреть, какая такая эта грамота…»
«Разрешите,- обладатель властного голоса отодвинул Леночку в сторону.- Мой билет у Сидорова». Немедленно (!!!) стоящий рядом глухонемой достал из кармана конверт с именными билетами. «Вот же моя фамилия!» — закричала Леночка. На белой картонке, перечеркнутой с одной стороны, была проставлена фамилия, а под ней: «Ряд 18, б/м»… Всего-то и надо было, что достать из кармана конверт… Ничего, уж теперь-то все пойдет хорошо. Жаль, Петр не узнает… В фойе бросалась в глаза надпись: «Дорогой друг! Ты имеешь право выиграть книгу! Торопись!» Леночка заглянула в билет, там было написано «Имеешь право!». Лотерея уже заканчивалась, в очереди стояло всего три человека, а книги!..- книги высились стопками, такие красивые, с нарядными обложками… в одной руке — книга, а в другой — грамота!.. Очередь подошла, и Леночка протянула девушке, сидевшей в окружении трех молодых людей, билет. Та, не прерывая разговора, положила билет на стол. Леночка стала ждать, что будет дальше, но ничего не происходило. Тогда Леночка пододвинула белую картонку: «Девушка, вот мой билет!» Девушка отшвырнула в сторону раскрашенный листок с надписью «Имеешь право!» и продолжала разговор. «Наверное, у вас билет другой»,- подсказали сзади из очереди. Леночка поняла и пошла прочь. Зачем написали тогда: «Имеешь право!»? Зачем? За что?! Леночка направилась в гардероб. Праздник глухонемых! Надо было сразу уйти, как только не стали пускать! Когда не захотели разговаривать! Но! — но…- «очень хочется взглянуть, какая такая…»
— Подумаешь, книги не дали! Ну и что?! Тебе-то что?! Радуйся, что вообще попала!
— Да, конечно, я останусь. Хочется взглянуть, каков из себя этот слепо-глухонемой физик! Наверное, вместо головы — шар, и — ни глаз, ни ушей, ни рта!
ЗВОНОК. Возбужденная толпа хлынула в зал. «18 ряд, б/м» — без места. Ничего, сяду на свободное. Где этот ряд? Нет такого ряда!!!
«Нет такого ряда! Есть только наш калашный ряд! В него не суйся!» Так зачем же вы авторов приглашали?! Зачем же я шила платье, старалась?! Эх вы, физики!!!
«Привет, ты что такая расстроенная? Реветь, что ли, собралась?» «Да нет… просто понимаешь… сами пригласили, грамоту пообещали, а сесть негде…» «Грамоту? Поздравляю! Тогда садись на мое место». Вечер начался. Ведущий пояснил, что авторитетная комиссия выбрала из 105 участников литконкурса четырех лауреатов, так что обиженных авторов просят претензий к организаторам не предъявлять. После этого на сцену стали выходить представители от разных институтов и зачитывать юмористические доклады. Всем им вручались памятные медали. В зале поняли, что это и есть победители литконкурса. Первое отделение закончилось. Сотрудник, уступивший Леночке место, сказал: «Видишь, ты в число лауреатов не попала, потому тебе билета и не дали. Это тебе было поощрительное приглашение. Еще бы — 105 участников!»
Как же домой возвращаться — без грамоты?! Началось второе отделение. Ведущий объявил, что наступило время награждать участников конкурса. Вот! Я же знала! Конечно, это правда! Ведь ко мне домой пришли! Спросили фамилию! Сейчас я выйду на сцену, люди захлопают, я поклонюсь! «Где этот автор? Передайте спасибо ему!..» Но — первый лауреат, второй, третий — жиденькие хлопки. Никто не знал, что же именно они написали, за что грамоты. И потому, когда Леночка оказалась на сцене и раздались жиденькие аплодисменты, она не выдержала: «За то, как мне не давали билета, и за то, как не пускали в ДК, и за то, как швыряли в лицо картонку с надписью «Имеешь право!», я хочу получить удовлетворение! Я прочту вам…»
Н. ЗАРЕЧНАЯ: «За такое счастье, как быть писательницей или артисткой, я перенесла бы нелюбовь близких, нужду, разочарование, я жила бы под крышей и ела бы только ржаной хлеб, страдала бы от недовольства собою, от сознания своих несовершенств, но зато бы уж я потребовала славы…»
В середине второй страницы женщина из числа организаторов крикнула: «Довольно! Вы достаточно отомстили!» Леночка ушла со сцены. Ведущая прошипела вслед: «Артисты ждут! Сатирики из газеты ждут, а она!!!» Спускаясь по лестнице вниз, Леночка сорвала с себя сиреневый шарф и швырнула вниз. Шарф, окаменев, застыл в воздухе…
ИЗ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК ЧЕХОВА: «Праздновали юбилей скромного человека. Придрались к случаю, чтобы себя показать, похвалить друг друга. И только к концу обеда хватились: юбиляр не был приглашен, забыли».
Авторы не были нужны. Нужно было: чтобы о конкурсе, проводимом на вечере, где мы разыгрывали книги и слушали известных сатириков, было сообщено в газетах! Леночка пошла домой (там уже никого не было — Танечка с родителями переехала).
И был вечер, и была ночь. И невозможно было сомкнуть глаз. И снова Леночка топталась у ДК среди каменнолицых молодцов, снова приближалась к столу, за которым сидела глухонемая девица, снова искала места в зале, но — «Нет такого ряда! Есть только наш калашный ряд!» Хорошо, что Петр не видел, не знает, не узнает… Стоило на мгновение закрыть глаза, как в темноте тотчас надвигалась чья-то черная страшная морда и орала басом: «Раковины черны! Чем меньше от сердца отрываешь, тем раковины чернее, а сердце белее! Ох, как черны раковины! Как они страшны! Ох! Ох! Ох!!!» Вдоволь наохавшись, морда продолжала: «У!-у!-у! Страшно тебе? Мрачно тебе? тяжко? гаденько? — А раковины — черны!!! Ух, и черны!!!»
С работой — не вышло, Петр — женат, Танечка — уехала, физики — оказались глухонемыми, вот Леночка и представила себе, что решилась на… Что значит смерть? Значит, ты в какой-то момент вываливаешься из колеса, а остальные продолжают скакать в нем, принимая за чистую монету это псевдодвижение, не понимая, что топчутся на месте. Я похоронила тебя. Петр, живого человека, трижды. Кто ж такое выдержит?! Была у меня вместо младшей сестренки девочка соседская, но и она уехала. Был и свой камень, но я не сумела заставить его заговорить, и только в мыслях проговаривала я свой «Диалог» по ночам! И только в мыслях встречалась с тобой множество раз! Сколько раз ты выходил мне навстречу из красной кареты «Аудио», а потом — целовал в щеку, и я подъезжала к твоему дому, и мы пили холодный чай! Стоило только закрыть глаза!.. До чего плохо становится, но надо держаться: «В самоубийстве — высшее утверждение личности и ее воли к жизни».
— Кто ж такую чушь сказал?!
— Точно не помню, но так считали в среде мистиков. Одно время и Блок придерживался такого
взгляда.
— Мало ли чего придерживался человек, когда был молод! Тебе-то как это могло в голову прийти?!
— Не мне одной! Вот и Фауст хотел пойти таким путем, и Маргарита, и… Боже, как плохо!
Едва заметные прикосновенья лишают тебя покоя.
Слабый ветерок подул — отчего ты так взволновался?
Какое-то ничтожество за столом засмеялось — что ж ты впадаешь в отчаянье?
Кто-то отвернулся, проходя мимо тебя, а ты уже вздрогнул от холода.
Трудно тебе будет жить на свете, все будут читать по лицу твоему и будет от этого еще труднее.
— «В правой — книга, в левой — грамота… люди захлопают…» Что это? Тщеславие. Честолюбие.
— Но разве сапоги тачавший сапожник не хотел бы обуть в них как можно больше людей, чтоб прохожие говорили: «Отличные сапоги. Приятно пройтись в них. Очень удобно»? Или — разве булочник не желал бы накормить как можно больше народу своими булками, чтобы услышать: «Давненько не пробовали мы таких вкуснющих булок»? Да и писатель: ему бы слушателей! Вот и Леночка — «захлопают… поклонюсь…»
Есть у нас в Латвии одна весьма занятная традиция.
Людям на радость. Для человека. (…)
Каждый имеет право тянуть билетик,
и если ты вытащишь счастливый — газеты и радио объявят,
что такого-то числа будет отмечаться твой день рожденья. (…)
(… «радива» проснулась через стекло: «Сегодня ночью, дорогие мои, старосте Елене Владимировне исполняется…»)
— Вот он, смотрите, молод еще и не отличился ничем покуда,
или стар он и всеми забыт, или вовсе он обыкновенный,
как и все остальные в нашей деревне,-
придите же и поздравьте его, стоит ведь он чего-то.
Ну что случилось-то? Дали как следует по мозгам. Скажи за это спасибо. От сытой жизни человек дуреет. Решивший идти к людям должен скрепить сердце свое, ибо отчаялись они, и не ждали, и забыли в суете своей, как звучит Слово… Хватит дурочку валять, отвечай: хочется жить? Честно! Хочется?!
— «Скорая»?.. Спасите меня, я очень хочу жить!.. Адрес? Диктую…
(Не хочешь в столице — езжай на Украину, в Рай-Еленовку. Это деревенька такая. Для Елен там — сущий рай!!!)
ИЗ ПЬЕСЫ «ЧАЙКА»: «Я теперь знаю, понимаю, Костя, что в нашем деле — все равно, играем мы на сцене или пишем — главное не слава, не блеск, не то, о чем я мечтала, а уменье терпеть. Умей нести свой крест и веруй».
Умей нести крест свой, а иначе…
СЛУЧАИ ИЗ ЖИЗНИ.
— Почему из второго ряда повернули направо?
— Я в редакцию. Волнуюсь.
— Что ж это за причина такая? Если волнуетесь — на метро надо ездить… А вы что пишете-то, стихи?
— У меня повесть.
— Хорошо. Повесть. О чем?
— О смысле жизни. В чем ее смысл.
— Хм, нахапать побольше, так?! Или вы что-то другое написали?
— Не может быть такого смысла, понятно?!
— Да вы успокойтесь!..
— Знаете, у Чехова: «Молодой человек собрал миллион марок, лег на них и застрелился»?!
— Что вы кричите? Посмотрите вокруг, сейчас время такое!
— Я не кричу! И время сейчас не такое! Время у каждого свое! Как живешь, такое у тебя и время! Это не смысл, чтобы нахапать! Это бессмыслица! Смысл в том, чтоб понять, зачем ты нужен, для чего живешь! А вовсе не — «нахапать побольше»!!!
— Сейчас время другое, и люди другие стали! Хотите, любую машину остановим, спросим, в чем смысл жизни! Как вы думаете, что они ответят?! Можем пять машин остановить, десять!!!
— Это не люди другие! Это жизнь, значит, неправильно устроена! Если кто вступает в нее с идеалами, постепенно вынужден отступиться от них. Вера в любовь, в добро, в бескорыстие — это и есть вера в идеалы. Если вера исчезла, человек пуст… Время сейчас -не «такое»! Время у каждого свое! Как ты живешь, такое у тебя и время!..
— Да, знаете… Хотелось бы прочесть, что вы там написали, а то ведь умрешь, а так и не узнаешь, зачем нужно было жить… Пробивайтесь. Удачи вам. Счастливого пути.
ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЯ ПИСАТЕЛЯ ПО ТЕЛЕВИЗОРУ.
Что значит — все будут счастливы? Нельзя сразу построить дом. Сначала нужно заложить фундамент, а фундаментом являются люди, каждый человек. И покуда не будет уважения и внимания к этому отдельному человеку, вообще ничего не будет, никакого дома…
А пока — надо взять себя в руки, ведь я еще не жила по-настоящему! Я ничего не успела! Как хотелось бы найти Слово, понятное на всех языках, обратиться с ним к людям, населяющим шар земной, быть услышанной и понятой!.. Сколько причин, чтобы жить: и любовь существует на свете, и все люди — братья! И, чтоб найти свой Розеттский камень, не обязательно ехать в Египет, нужно только как следует подумать, сообразить, какой из камней — твой, а потом душу в него вложить, и камень обязательно заговорит! «Ветром опрокинутое дерево имеет больше ветвей, чем корней!» Значит, корней у меня меньше? Нет, корней у меня больше, и потому я останусь жить, и напишу о Маргарите и о Фаусте, иначе мне снова не будет покоя по ночам, и я неизвестному собеседнику буду рассказывать об этом, сидя на подоколнике «в платке лунного света…».
Теперь о тебе, Петр. Нет у меня твоей фотографии. Адрес я тоже не взяла, но облик твой сохранится в памяти моей, и все, что ты рассказывал, я буду помнить всегда: и о чайной церемонии, устроенной для тебя в Москве, и о Кубе, и о многом другом. И теперь полуподвальные окна одного из домов на Цветном бульваре напоминают мне об окнах «Флоридиты», кафе в Гаване, где подавали двойной дайкири, что так любил Хемингуэй… И — ночное кафе, куда ходят только парами. Темнота. Совсем нет света, и лишь фосфоресцируют манжеты и воротнички стюардов, ловко снующих между столиками и видящих, будто кошки, в темноте…
И — ты! ты! ты!!! Потерявший, будто школьник, шарф! С больным горлом, такой нежный и красивый! Такой прекрасный! Милый мой! Капитан с неведомого корабля!.. Югославия моя, Югославия! Сколько раз, поздней ночью, когда люди и страны, разделяющие нас, спали, я старалась докричаться до тебя, Петр, чтобы ты услышал, чтобы ты понял, как мне одиноко без тебя. Но — в школе-то я была сильна в теории, в абстрактных рассуждениях, а на практике-то, Петр!.. Я кричала в окно, а окна у меня расположены на северо-западной стороне, вот и слышали меня медведи да пингвины, но ты, Петр, не мог услышать моего голоса…
(Если б ты был инженер!!! А еще лучше — оператор!!!!!!)
— Знаешь ли ты теперь, в какой стороне Югославия?
— Да!!! Я знаю!!! На юго-западе!!!
— Тебе дается одна минута! Покуда Шарф Не Коснется Земли!
— ПЕТ Р!!! — И звезды посыпались с неба. Одна звезда мягко опустилась на ладонь.
— Ну, бросай же быстрей!
И я швырнула ее в сторону Югославии, и звезда обернулась… шарфом…
Чей это был шарф?
Поэта и безумца? Или — ковровая дорожка Эйнштейна?
Или — тот, что мы бросали с преподавателем Юрой с Эйфелевой башни?
Не знаю. Только Петр теперь не простынет никогда.
Минута кончилась. «Московское время старосты, Елены Владимировны, истекло…»
«…нам пора… Кони роют землю, содрогается маленький сад», — так говорит Азазелло. В «Фаусте» Мефистофель: «Выведи ее… волшебные кони… будут готовы», — однако в «Фаусте» кони всадников так и не дождались — Маргарита отказалась бежать…
Петр, Петр!.. Волшебные кони нас не дождались, и я хочу повторить тебе слова Маргариты: «Прости меня и как можно скорее забудь… Я стала ведьмой от горя и бедствий, поразивших меня».
Я теряю сознание. Мне совсем плохо. Поняли ли вы, что я хотела сказать? Я постаралась дать все ключи…
(- Почему герой — иноземец?
— Потому что все люди — братья! Всех волнуют одни и те же проблемы! Не имеет значения, когда ты родился: двести лет назад, двадцать или родишься через тысячу лет. Неважно, какой у тебя цвет кожи и разрез глаз! Всегда человек хотел и хочет понять: кто я? что я? зачем?! Ведь взять даже Китай: при раскопках там найдено множество гадальных костей с иероглифами. Когда иероглифы прочтут, я уверена, выяснится, что хоть один древний китаец спросил об этом!
— Вещь называется «Балладой о Розеттском камне», но о самом камне в ней несколько страниц?!
— Это аллегория. Суть в том, что каждый — один раньше, другой позже — должен найти свой камень (например, я хочу найти, обрести вас, дорогие мои слушатели. Без вас — жизнь моя не имеет смысла… Удастся ли, нет ли — кто знает)… В этом смысл жизни. Для этого она дается человеку.
— Хорошо, но в повести много всего такого… Мало ли что люди подумают?!
— Вот это-то и прекрасно! Люди для того и созданы, чтобы думать! Пусть они подумают!!! (Для этого нужны книги. Для этого нужны писатели.)
…Звонок в дверь. Ночь кончилась. С неба упали первые капли и омыли сонное лицо земли… (Лицо… лицей… Лицей — это то, где получают лицо! собственное лицо!!!) И по тому, насколько дым, идущий из трубы, прижимался к крыше, можно было судить о силе дождя…
(- Но ведь был февраль? 15 число?!
— Мы же с вами вместе решили, что был — февраль, а будет — май! Еще и сирень расцвела, и люди погружали лица свои в лиловые, белые и розовые облака…)
А в это время — может быть! — в городе, от которого «хоть три года скачи», на площади у Дома культуры, на Коммунистическом проспекте, включили громкоговорители, и — музыка, как перед праздником… «Я люблю тебя, жизнь…»
Я, побывавший там, где вы не бывали,
Я, повидавший то, чего вы не видали,
Я, уже там стоявший одной ногою,
Я говорю вам — жизнь всё равно прекрасна!
Да, говорю я, жизнь всё равно прекрасна,
Даже когда трудна и когда опасна,
Даже когда несносна, почти ужасна,
Жизнь, говорю я, жизнь всё равно прекрасна!
Вот оглянусь назад, далека дорога,
Вот погляжу вперёд, впереди немного,
Что же там, позади? Города и страны,
Женщины были — Жанны, Марии, Анны.
Дружба была и верность, вражда и злоба,
Комья земли стучали о крышку гроба,
Старец Харон над тёмною той рекою
Ласково так помахивал мне рукою.
Ниточка жизни — шарик непрочно свитый,
Зыбкий туман надежды, дымок соблазна,
Штопаный, перештопанный, мятый, битый,
Жизнь, говорю я, жизнь всё равно прекрасна!
Небо багрово-красно перед восходом,
Лес опустел, морозно вокруг и ясно.
Здравствуй, мой друг воробушек, с Новым годом!
Холодно, братец, а всё равно прекрасно!
Смотри также:
Тама Яновиц. Рассказы
Для тех, кому не спиться по ночам
Для тех, кому не спиться по ночам 2