Слип-слипаются глаза

* * *

Слип-слипаются глаза,
Время стрелку тянет книзу
И блуджает стрекоза
По облезлому карнизу.
Лезет бомж в свою нору,
Пол-бомжа еще снаружи —
Не тревожься — я умру
В ночь, когда не стану нужен.
Слип-как камешек в кисель,
Стенка кашляет надсадно,
И горбатится постель
По методике Де сада.
На крысиную возню
Брешет пес, не убивая,
И несет свою броню
Броненосцев пьяных стая.
По истерзанной коре…
И опять апостроф вдоха
Пуганет, а на дворе
Агонирует эпоха.
Но на это наплевать —
Лишь бы слип-хоть раз без страха.
Вдруг удастся путь на плаху
Без зазрения проспать.

* * *

Прохлада храма.
Рыбья чешуя,
Прощальный ритуал прикосновенья,
И глубина на гране откровенья
Немого, ледяного бытия.
Мечты сквозь марево иссушеной реки
Камней, копящих солнца раскаленность
И странная живучая влюбленность
Живущих в жизнь —
Во имя, вопреки.

* * *

Заштрихован хворый взгляд
Строк свинцовой параллелью,
Это средство от похмелья
И табу на шаг назад.

Ну, а если не по нраву —
Тиви сэт, и все подряд:
Фильм и клипы, и рекламу,
Но табу на шаг назад.

А не сможешь переправу
Пересилить — выпей яд.
Ты на все имеешь право,
Но табу на шаг назад.

* * *

Ползет вампир по лунному лучу,
Инкуб с сукубом делят наши души,
И я во сне придушенно кричу,
Как будто бы уже не раз укушен.
Ночь черной кошкой давит мне на грудь
И межреберья колет коготками
И в мертвеца оформленная муть
Глядит в надгробье мертвыми белками.

Застывший воздух, леденящий свет,
Кристаллы, страха, едкий запах серы —
Нет выхода и входа тоже нет,
Но главное — почти не стало Веры.
Оцепененья глянцевый Кацит
Сменят дрожь и отмирают звуки,
И бледный Бог на облаке лежит,
Упрятав в нимб беспомощные руки.

* * *

Зеленые последыши заката,
И к ночи электический сироп,
А небо — как могучий и покатый,
Но наизнанку вывернутый лоб.
Где мысли мечутся по лезвию мечты,
А пики тупиков с тобой на ты.
Чего бояться нам — обрубкам бытия.
Чего хотеть нам — адвокатам смерти?
Когда проспект, как прокопченный вертел
Горит углями рыжими, а вертеп
Большого города, в котором ты и я
Не более, чем жертвы самосуда,
Не более, чем дети
Ниоткуда.

Кудлатый, беспородный бог любви
Нам бросит на Тверской
Предгорозовою парною порой
И вслед ему с тоской
Посмотрят неудавшийся плейбой,
И топ-модель с разорваной губой.
Бояться нечего,
Но все же иногда
По-стариковски страшно, что с годами
Мы будем на игле, а не в стакане
Искать забвенья, света. И тогда
Надгробные помолодеют плиты,
Меньшинства превратятся в большинство,
И разум затуманит колдовство,
И свет умрет компьютерной палитрой.
Должно быть, мы переросли запреты
И позабыли данные обеты.
Но пусть и в теплом склепе янтаря
Мы вряд ли сохраним свой век пропащий,
Пусть мы без покаянья много чаще.
Чем наши предки рэп играли в ящик,
Но все-таки творили уходя.