Теперь тебе уже никто не скажет

* * *

Теперь тебе уже никто не скажет —
Ты слишком молод для меня, дружок.
Эпоха глазуновского коллажа
Рождественский наполнит сапожок
Не для тебя. Твои сюрпризы в прошлом
В двадцатом веке, в двадцать первом им
Твоим дочуркам. Левой лапкой кошка
Шагнет через порог и мы сгорим.

* * *

С визой на выезд в районном ОВИРЕ возня,
Вот уж под взглядом зимы застывает осенняя слякоть,
А на душе почему-то сырой, неуютный сквозняк,
А при глотаньи противная, теплая мякоть.

На рукаве кашемировом, корочкой высохший клей,
Как слюдяная пластинка, в барсетке с десяток бумажек —
СРОЧНО ПРОДАМ…распродам, за бесценок, скорей,
Все остальное уже почему-то неважно.

А загранпаспорт на новый российский похож,
Лишнего нет и проблем не предвижу с таможней,
А загрудинный, дыханье срезающий нож,
Можно запрятать в нитратов надежные ножны.

С визой на выезд в районном ОВИРЕ возня,
А на плечах, хэдэн шелдерс дразнящая перхоть…
Не потому остаюсь я, что ехать нельзя,
А потому, что по правде мне некуда ехать.

* * *

Снег не влажен и искрист,
Стрелки к часу подлетели,
Едет велосипедист
По полуночной метели.

В одноцветьи фонарей,
В разноцветьи магазинов,
Он вращает все быстрей
Нешипованной резиной.

Кто чуднее не пойму,
Он — заложник расстоянья,
Или я, что жду жену,

Как на первое свиданье.