Напиши тишину, если сможешь, и белый листок

* * *

Напиши тишину, если сможешь, и белый листок
Изблокнота лазури неслышное облако вырви,
Утоленная сухость, касанье, прохладный исток,
Пустота и наполненность и многоликое Имя.
Пустота и наполненность — веером долгое Да
Ненасытною фрезой врезается в даль горизонта
Наша пьяная злость. И должно быть, так будет всегда,
Коль до первой звезды не сумеешь сменить свой сезон ты.
Не успеешь разбрызгать весенний подтаявший снег,
И сосудики солнца топя в нарастающих лужах,
Не успеешь найти свой нечаяяный, шаткий ночлег
Из тепла и панбархата ночи и траурных кружев
Отвлеченных речей ни о чем. обо всем, о тебе
С незнакомой звездой, с юго-западным запахом гари
Притаившейся в трещинке на пересохшей губе,
Ну, а дальше проспект — мой махатма в неоновом сари.
Напиши тишину и надев свой хрустальный колпак,
Сквозь изломанный мир протяни жемчуга ожиданий.
На двадцатом витке догматизма потрескался лак,
И остался в руке ледяной иероглиф незнанья.

* * *

Поджав, как хвост умытую цитату,
Что называл соленым словом мысль,
Чуть проскулив про скудную зарплату,
Сказал — звони, и двое разошлись.
До следующей, может быть досадной,
Случайной встречи, или навсегда,
На ветер, лакированный прохладой,
На параллели или провода
Спускалась осень, смаргивая сонно,
Еще не разобравшись, что к чему,
И умерло несказанное слово,
Неслышно и не нужно никому.

* * *

Стеариновый отблеск стихов,

Замещенный накалом спирали.

Смехотворная ересь стихает

Под напором враждебных слогов.

И кокосами между зубов

Между рифм застревают пустоты,

В странной спешке залитые соты

Мертвым воском придаточных слов.

Лишь бы спутать штампованный шаг,

Позабыть рафинировать рифмы.

С добрым Богом бомжей и бродяг

Поболтать…

Опять оцепенело

Мысль в кривое зеркало листа

Смотрится и ритмы беспередела

Корчатся, как в топке береста.

Опознанье изуродованного тела,

Вязкая гармония заик,

Хрипотцою выщербленный крик,

Как-то нарочито неумело,

Сложенно, как перочинный нож

Неживое самовыраженье,

И привычка некрологов ложь,

И на веру — вечное движенье.

* * *

Высохли два русла.

Сон подлегкий хруст,

Усмехнулся тускло

Седенький Прокруст.

Струйками по бедрам

Истекает страх —

Это так не модно —

Синька на губах,

И не эстетично

Чахлый мир дразнить.

Соблюди приличья

И останься жить.

* * *

Блуждают выкресты любви

По лабиринтам словоблудья,

Ища облезлое руно

Для оправданья жизни, но

Все одиночества свои

Вдыхают скомканною грудью.

А в стрелах стрелок вялый яд,

И неизбежность пораженья,

Диагоналей перекрест,

Свеча — труслмвый лисий хвост,

Да чей-то позабытый взгляд

Вплывет в двойное отраженье.

Остекленевший фейерверк шоссейных фонарей бессилен

Сплестись в спасительную нить,

И Ариадна спит в могиле.

* * *

Адвакатура разума, увы,
Уже не состоятельна отныне.
И верно не сносить нам головы
В иссушенной неврозами пустыне.
Два идиота на одну семью,
Пожалуй,слишком много и опасно,
Но что поделать, если я люблю,
И ты на это больше не согласна.
Попробуем — быть может, повезет
Поставить кон не черную лошадку.
Согреемся, а там и жизнь пройдет
Не так уж быстро и не слишком гадко.